Удивительное снилось позавчера, зафиксирую, что ли. А спала я у друга на ферме в вагончике-бытовке.
читать дальшеВсю ночь осознанные были сны, я понимала, что сплю. И много раз просыпалась по собственному желанию. И засыпала опять туда же — более-менее туда же, в другие локации, но в ту же реальность. В каждом сне был мне проводник, который осознавался как часть меня, как та часть, которая отвечает за сны, та часть, в которую я обычно перевоплощаюсь, когда нахожусь во сне, как-то так.
Лейтмотивом всего этого было понимание, что мир нематериальных сущностей, который предстаёт мне во сне, полностью настоящий, и сущности эти тоже настоящие. То есть этот проводник тоже полностью настоящий, он как бы истинная часть меня.
Что-то наяву я в этом маленько сомневаюсь.
Он был такой мужичок самой неинтересной для меня наружности, ростом чуть выше меня, широковатый, с прилизанными средней короткости русыми волосами, похожий одновременно на старосту моей группы из универа, коллегу времён ординатуры, одного одноклассника и того пьяного мужика из Рузы, которого мы встретили в велопоходе, — короче, сверхприличная цивильная максимально незапоминающаяся внешность. Может, это то, чем я мечтаю быть в реале? Чтобы меня никто не помнил, не запоминал, но чтобы можно было за всем наблюдать из угла.
В одном из снов я попыталась изменить внешность «проводника», и его лицо просто неинтересно поплыло, как смытая краска. Потому, наверное, что я не придумала, на что её заменить. В этом же сне я брала лампочку в руку и зажигала её силой мысли, но ровного горения не смогла добиться, а только мерцания в момент наибольшего усилия.
В ещё одном сне проводник посоветовал мне проснуться, чтобы кое-что сделать в реальности, и я с определённым усилием проснулась, но не сразу, а через промежуточную тёмную комнату, такое словно преддверие сна.
В другом я шла по сумеркам по городу в толпе очень разных людей. Спросила, куда они идут, хотя понимала, что никакого ответа на этот вопрос нет вне моего собственного сознания. И увидела, и почувствовала, как тот, у кого я спросила, думает моими собственными мыслями, изобретает на ходу мой собственный, взятый из моей головы, ответ. И придумал он вот что: «Да у нас здесь будет файр-шоу!».
В ещё одном сне была локация вроде китайского храма, маленького очень и тесного. «Алтаря» я не видела, но видела «прихожан»: сидящих в ряд четверых человек, ближе всего ко мне сидел «проводник». Он не говорил ничего, но как бы мысленно рассказывал мне, что это здесь сидят четыре основные части моей сущности. Вторым сидел очень картинный китаец, как из русских книжек 19 века, хитрый и милый на вид, с усиками и тоненькой бородкой, и я ему обрадовалась ужасно: надо же, думаю, у меня внутренний китаец есть! Третья была женщина, но я её не помню вообще, и четвёртого тоже совсем не помню, вроде бы старичок седовласый, но это неточно. Последовало какое-то обсуждение этих сущностей, и с каждой я поговорила, но детали совершенно забылись.
И вот что я понимаю: осознанный сон это тоже очень сильно сон. Ты хоть и осознаёшь, что спишь, но логика мыслей и действий нарушена, ты можешь принимать за верные какие-то полностью шизовые вещи. И воспоминания о снах и о реальности могут быть косыми, помнишь что-то, чего не было, а чего-то очень важного, наоборот, не помнишь. И важным, и интересным кажется не то, что наяву. Например, я не пыталась на этот раз вызывать приятных иллюзий, даже в голову не пришло — не пыталась летать, репетировать самоубийство и т. п. Наяву эти возможности мне кажутся чуть ли не самой интересной частью осознанных снов. Не вспомнила, что хотела осматривать сонные локации, чтобы понимать их анатомию. Что хотела посмотреть на спящую себя.
А в прошлом осознанном сне, который был мне несколько лет назад, я решила, что не буду сразу летать, потому что от этого, скорее всего, проснусь, а полетаю потом. Я тогда дошла по коридору до зеркала и стала менять своё отражение. Сначала превратила себя в коллегу с работы, потом сделала череп вместо головы. А потом всё-таки решила полетать, и как только взлетела, то сразу, конечно, проснулась.
читать дальшеВсю ночь осознанные были сны, я понимала, что сплю. И много раз просыпалась по собственному желанию. И засыпала опять туда же — более-менее туда же, в другие локации, но в ту же реальность. В каждом сне был мне проводник, который осознавался как часть меня, как та часть, которая отвечает за сны, та часть, в которую я обычно перевоплощаюсь, когда нахожусь во сне, как-то так.
Лейтмотивом всего этого было понимание, что мир нематериальных сущностей, который предстаёт мне во сне, полностью настоящий, и сущности эти тоже настоящие. То есть этот проводник тоже полностью настоящий, он как бы истинная часть меня.
Что-то наяву я в этом маленько сомневаюсь.
Он был такой мужичок самой неинтересной для меня наружности, ростом чуть выше меня, широковатый, с прилизанными средней короткости русыми волосами, похожий одновременно на старосту моей группы из универа, коллегу времён ординатуры, одного одноклассника и того пьяного мужика из Рузы, которого мы встретили в велопоходе, — короче, сверхприличная цивильная максимально незапоминающаяся внешность. Может, это то, чем я мечтаю быть в реале? Чтобы меня никто не помнил, не запоминал, но чтобы можно было за всем наблюдать из угла.
В одном из снов я попыталась изменить внешность «проводника», и его лицо просто неинтересно поплыло, как смытая краска. Потому, наверное, что я не придумала, на что её заменить. В этом же сне я брала лампочку в руку и зажигала её силой мысли, но ровного горения не смогла добиться, а только мерцания в момент наибольшего усилия.
В ещё одном сне проводник посоветовал мне проснуться, чтобы кое-что сделать в реальности, и я с определённым усилием проснулась, но не сразу, а через промежуточную тёмную комнату, такое словно преддверие сна.
В другом я шла по сумеркам по городу в толпе очень разных людей. Спросила, куда они идут, хотя понимала, что никакого ответа на этот вопрос нет вне моего собственного сознания. И увидела, и почувствовала, как тот, у кого я спросила, думает моими собственными мыслями, изобретает на ходу мой собственный, взятый из моей головы, ответ. И придумал он вот что: «Да у нас здесь будет файр-шоу!».
В ещё одном сне была локация вроде китайского храма, маленького очень и тесного. «Алтаря» я не видела, но видела «прихожан»: сидящих в ряд четверых человек, ближе всего ко мне сидел «проводник». Он не говорил ничего, но как бы мысленно рассказывал мне, что это здесь сидят четыре основные части моей сущности. Вторым сидел очень картинный китаец, как из русских книжек 19 века, хитрый и милый на вид, с усиками и тоненькой бородкой, и я ему обрадовалась ужасно: надо же, думаю, у меня внутренний китаец есть! Третья была женщина, но я её не помню вообще, и четвёртого тоже совсем не помню, вроде бы старичок седовласый, но это неточно. Последовало какое-то обсуждение этих сущностей, и с каждой я поговорила, но детали совершенно забылись.
И вот что я понимаю: осознанный сон это тоже очень сильно сон. Ты хоть и осознаёшь, что спишь, но логика мыслей и действий нарушена, ты можешь принимать за верные какие-то полностью шизовые вещи. И воспоминания о снах и о реальности могут быть косыми, помнишь что-то, чего не было, а чего-то очень важного, наоборот, не помнишь. И важным, и интересным кажется не то, что наяву. Например, я не пыталась на этот раз вызывать приятных иллюзий, даже в голову не пришло — не пыталась летать, репетировать самоубийство и т. п. Наяву эти возможности мне кажутся чуть ли не самой интересной частью осознанных снов. Не вспомнила, что хотела осматривать сонные локации, чтобы понимать их анатомию. Что хотела посмотреть на спящую себя.
А в прошлом осознанном сне, который был мне несколько лет назад, я решила, что не буду сразу летать, потому что от этого, скорее всего, проснусь, а полетаю потом. Я тогда дошла по коридору до зеркала и стала менять своё отражение. Сначала превратила себя в коллегу с работы, потом сделала череп вместо головы. А потом всё-таки решила полетать, и как только взлетела, то сразу, конечно, проснулась.
@темы: Сны, самокопательное
