Среди зимы неактуально, к сожалению. Но так получилось, что... под впечатлением человеческих хороших слов и других способов выражения уверенности в моей компетентности как... человека, который потенциально способен написать что-нибудь стоящее... в общем, начала я этот рассказ очень давно, года два назад, наверно, если не больше. Бытовые подробности - под впечатлением неудачного брака моей сестры (лично у мя ничего подобного никогда не было). Имена взяты от балды. Действите происходит непонятно где. Воть.
можно не читать (~6 стр. вордовского текста)
- Слушай! Ну оставь ты меня в покое! Ты не представляешь... Такое... состояние... Хочется просто сидеть... и ничего не делать. А ты... меня достаешь!.. – он лежал на диване, говорил пока размеренно-лениво и достаточно миролюбиво. Обман. Иллюзия нормальных отношений.
- Ага, твое состояние прекрасно знаю! Оно у тебя каждый день, - она нарочно не стала добавлять «валяешься-и-ничего-не-делаешь». Хотелось поскорее уйти.
- А ты каждый день его портишь!.. – парировал он. – Все!!! Сегодня я ни-че-го делать не буду. И тебя видеть мне уже осточертело.
- Может, все же, поедешь? – он несколько удивился, что она не огрызнулась в ответ, но решил не переспрашивать. Скорей бы она уже ушла. Она явно спрашивает в последний раз, облегченно решил он.
- Я сказал же раз сто, не меньше! – сначала он говорил, не отрывая взгляда от потолка, потом резко повернулся и злобно процедил сквозь сжатые зубы – Не поеду!!! - Ах, как эффектно!..
- Твое дело... – она приподняла уголки рта в подобии милой улыбки.
Полчаса еще, как минимум, она не давала ему покоя, требуя, чтобы он помог ей собрать вещи. И он помогал, ведь надо же было от нее отделаться, в конце концов! А потом она уедет на целую неделю, и компьютер, вместе со всей квартирой, будет исключительно в его распоряжении. Ради этого можно и помучаться немного. Сейчас же он даже подходить к компьютеру боялся – иначе не исключено, что она передумает.
- Спрашиваю в последний раз, точно не поедешь? – она уже стояла на пороге. Он повернулся в ее сторону, смерил ее полным презрения уничтожающим взглядом, и снова она могла лицезреть лишь его горбоносый профиль. – Ну, как хочешь.
Лишь на лестнице она позволила себе удовлетворенно рассмеяться. Больно он ей нужен! Быстро сбежала по ступеням и оказалась на улице. Как же они надоели друг другу! Как же я его не люблю! Даже странно... Раньше все было не так. Сейчас мне даже в большей степени хочется вообще его не видеть, чем доставать. Это уже вообще ни в какие ворота... Последняя стадия. Дальше – либо убийство (не исключено, что само-), либо развод... А может, все надумано? С какого же момента оно начало разваливаться?.. Интересно... А он, вообще, думает о наших отношениях? Или у него уже по инерции... Привык. Я иногда и себя на этом ловлю. Но чаще я совершенно сознательно пытаюсь его обидеть. Вероятно, виновата я. И... не чувствую угрызений совести. Какое же я чудовище...
Такое хорошее вначале настроение быстро испортилось. Она расстраивалась не потому, что боялась себя, и не потому, что ей было стыдно. Стыдно ей не было. Она сама не понимала, почему расстраивалась. Скорее, ей просто было очень, очень жаль. Ведь когда-то они на самом деле любили друг друга. Но пытаться менять что-то… Слишком сложно. Слишком лень... Да и страшновато. Она привыкла. Тоже. Как и он...
Ветер заполошно дернулся и бросил с лицо горсть мелких капель. Она взглянула на небо – начинался дождь.
Она пошла быстрее. Тащить за собой громадную сумку было, мягко говоря, неудобно. Благо, идти до подругиного дома совсем недалеко. Неужели он серьезно думает, что мне так нужны эти озеро-лес-шашлыки-рыбалка-костер-палатка-комары... Идиот. Ах-х! Забыла... Нельзя недооценивать противника... Лучше его переоценить... Хотя какой он мне противник. Просто – два надоевших друг другу человека.
А вот и нужный подъезд. Заходим. Лифт, седьмой этаж. Кнопка звонка. Засветился глазок, веселый женский голос из-за двери спросил что-то вроде «это ты, Тась?», и – Тася не успела даже рта раскрыть, чтобы ответить - дверь немедленно распахнулась, пропуская женщину с сумкой внутрь.
- Таська! Ставь сумку на пол... Снимай плащ, ну, ты найдешь, куда повесить. А я как раз чай заварила!.. Ты проходи! Что, сбежала от своего?..
- Ну, - в отличие от своей подруги, Тася многословием не отличалась. Без лишних разговоров ткнула вешалку с легким плащом на свободный крючок и прошла на кухню.
Сели. Медленно попивая чай, Тася чувствовала, как мерзкая тоска внутри медленно тает, оставляя после себя пустоту. Только пустоту.
- Ну рассказывай. Отмазка обычная?
- Да. Так что, я сейчас на озере, - хмыкнула Тася. А с другой стороны... Я бы с удовольствием поехала на природу, да не с кем... Одной же как-то глупо. – Слушай, Нат, а может, нам на самом деле поехать куда-нибудь? На речку там, в лес... Этой ночью Ивано Купало, в конце концов! Позагораем...
Ната бросила скептический взгляд не окно, где за мутной дождливой завесой с трудом угадывались очертания домов.
- С такой погодой стоит загорать только в солярии. И как твой тебе только верит?..
- Завтра, кажется, хорошую погоду обещали… - Тася на мгновенье задумалась – Знаешь, я не совсем уверена, что он мне верит. Но не все ли равно. Мы банальнейшим образом не хотим друг друга видеть и ищем разные предлоги, – хотя... Объяснять лень, но все не совсем так, как я сказала. Удивительно! Он меня уже не любит, я знаю, но все равно считает своей собственностью. Ревнует. Смешно?.. Нет, глупо. Недодумано. Он об этом совсем не думает... А может, я просто слишком предвзято к нему отношусь, и он понимает все лучше меня. Просто, тоже не хочет менять-меняться. Странно... Я же его совсем не знаю. Я знаю только ту маску, которую он носит со мной. Зато знаю хорошо. Странно... Я и не хочу узнавать его ближе. Когда-то – да. Но когда-то, в этом когда-то я совершила ошибку, не сблизившись с ним, не разобрввшись, а пустив все на самотек. Я. Моя лень. Вот так. Мне и сейчас лень что-то кому-то разъяснять, всегда было лень. В этом и причина...
- Эй, Тась, о чем задумалась? – голос Наты вывел ее из этого странного, ставшего уже почти обычным, оцепенелого, пустого состояния.
- Да так... Ничего.
Зазвонил телефон. Ната спорхнула с табурета и убежала в прихожую. Телефон немедленно перестал смеяться, его заменил бодренький голос Наты:
- Алло?.. Ага, но... Не раньше, чем через час... Да вот, Наташка зашла, ты ее не знаешь... Да, тоже... Чего?.. А-а... Здоровоо!!! Ты чудо!! Я так тебя люблю!..
Завидуешь... Почему мне плохо, а кому-то хорошо. Хм... Вопрос неверный. Потому, что ты не можешь наладить хорошие отношения с окружающим миром. Сама и виновата.
А из прихожей продолжали долетать кусочки чьего-то счастья:
- Заедешь?.. Ладно, так и быть, через сорок минут. Но только ради тебя! Позвони, когда будешь внизу. Я жду!.. Ага. Целую! Чао.
Клацнула брошенная трубка, Ната вбежала в кухню:
- Слушай, я совсем забыла тебе сказать! У меня же сегодня… Тот парень, - помнишь, я рассказывала тебе о нем? – он пригласил меня на корпоративную вечеринку, он дизайнер… Это вечером, а сейчас – к нему. Минут через сорок я ухожу. Ты тут не скучай! Хочешь, кстати, я могу познакомить тебя с его другом завтра? – Ната внимательно посмотрела на подругу. – И не смей грустить! Все у тебя наладится, я уверена. Всегда в жизни бывают черные полосы, и они всегда кончаются. Вот как у меня год назад, помнишь? – Ната утешительно улыбнулась. Взяла со стола свою чашку, поставила ее в раковину, и убежала в комнату – одеваться. А Тася осталась тупо смотреть в недопитый чай, уже покрывшийся мутной пленкой.
- Тася! Иди сюда, посмотри, мне это идет?
Тася еще с минуту избавлялась от ступора, потом поднялась, брезгливо вылила остывший чай в раковину, сполоснула чашки и только тогда вышла из кухни.
- Небось, посуду мыла, - догадалась Ната. – Сколько раз я тебе говорила...
- Всего две чашки. Это же не посуда.
- Все равно – не смей больше! Смотри, что лучше подойдет к этой юбке? И еще я думаю надеть свои рубины, как ты думаешь, это будет хорошо?
Все сорок минут до своего ухода Ната изобретала, что бы ей надеть и как накраситься, а Тася при этом была вынуждена ее консультировать. На самом деле настроение все еще было премерзкое, но равнодушное, опять - равнодушное. Как будто смотришь со стороны. И легкое ощущение нереальности происходящего.
Снова зазвонил телефон.
- Алло!.. Уже?.. – спросила Ната в трубку. – Да-да, готова! Бегу!
Женщина положила трубку, накинула пальто, взглянула на секунду – по привычке - в зеркало и взялась за ручку двери.
- Ты во сколько вернешься? Примерно? – спросила Тася.
- Ночью! Или поздно вечером. Ты не скучай! Решишь погулять – ключ соседке оставь, ну, ты знаешь. А то мало ли – встретишь кого-нибудь, еще что-то... А то я дубликат потеряла. Нужно будет сделать новый, кстати, только бы не забыть. Ха-ха, представляю, как я эту старую каргу буду будить в час ночи, если ты уйдешь!
- Надеюсь, она проснется, - Тася дипломатично улыбнулась. - Удачи тебе, - Вероятно, так чувствовал себя Ник, когда я его заставляла сегодня собирать для меня вещи «на озеро».
- Спасибо! – дверь наконец закрылась за натиной спиной.
Тася прошла в комнату и уныло опустилась в кресло.
Сейчас почти утро: половина одиннадцатого. А я чувствую себя совершенно разбито. И одиноко... Надо чем-то заняться. Можно, конечно, последовать примеру Ника и завалиться на диван. И оправдывать себя Особым Состоянием. Как звучит! Женщина невесело усмехнулась.
Протянула руку к радио, включила. Оттуда раздался истошный вопль на непонятном языке, секунду спустя дошло – английский. Вопль просил его поцеловать. Поморщившись, Тася выключила радио обратно. Временами у нее так бывало – все мелькающе-бегающе-орущее вызывало чуть ли не зубную боль.
Тогда она отправилась исследовать натин книжный шкаф, хотя знала его почти наизусть и так. Ну да, ничего нового. Фэнтези, приблудная классика, детективы, любовные романы, древняя и не очень научная фантастика, пара энциклопедий. Словари.
В конце концов Тася нашла книжку, которую еще не читала. Тонкая, с непонятной летучей гадостью на обложке.
***
Книга кончилась, оставив после себя тоскливо-волшебное послевкусие.
Тоска эта, серая, под цвет дождины за окном...
Хотелось чего-нибудь легкого, ни к чему не обязывающего, обязательно с хорошим концом и полным отсутствием философских мыслей. И желательно – не книгу, а живого человека. Тася хмыкнула: по отношению к человеку эта фраза звучит несколько пошло. Интересно, который сейчас час?..
Электронные часы на радио показывали, что 15:07. А Ната вернется как минимум к часу ночи. В смысле к 1:00. Немного алгебры, и становится понятно, что маятся мне еще, самое меньшее, часиков десять-одиннадцать. Тася решила из принципа не спать и не уподобляться Нику, а пойти прогуляться, как и предлагала Ната.
Минут пять смотрела из дверного проема в подъезде на мокрый асфальт и пузырящиеся лужи, думая, что лучше вернуться и взять зонтик. С этой же мыслью вышла на улицу и побрела под дождем куда-то, все рассматривая ее, мысль, с разных сторон, готовя речь соседке Наты – почему так быстро вернулась за ключом. Потом отстраненно заметила, что идет по траве, а думалось, что, может, лучше вообще дома остаться. То есть, у Наты дома. Поняла, что совсем никуда не хочется идти. Тогда Тася остановилась и села на насквозь мокрую траву, обняв руками колени. Как же себя жалко! Слёзы?.. Дождик продолжал моросить.
Что я делаю?.. – спросила себя Тася. Всхлип.
Ерунду, - пришел ответ. – Ты и так не то чтобы сухая, а сейчас и джинсы вымочишь.
Все равно, уже не имеет смысла вставать. Всхлип. Джинсы за это время успели бы раз десять промокнуть.
И почем они этого не сделали?
Они не могут. Они могут вымокнуть только один раз – и все. Как яйца натощак.
Но их же можно высушить?..
Зачем? Чтобы потом опять мочить?
Какая чушь.
Ну... Хотя бы так. Зачем тогда вообще хоть что-то делать? Наш мир стремится к энтропии...
А ты знаешь, что это такое?
В сравнительной степени. Но сейчас узнаю точно... У Наты же есть Советский энциклопедический словарь… Встала, достала с полки толстенную малиновую книгу, открыла на букве «э»...
Но я сижу на мокрой траве в каком-то парке, откуда полка, какой словарь?..
Ну да, сидишь... И я сижу.
Тася оглянулась. Трава, деревья. Густо, как в настоящем лесу. Папоротник, кустарник. Никакой это не парк... В руках словарь.
Ну раз он все равно есть, я хоть «энтропию» посмотрю.
Правильно. Посмотри.
Тася откашлялась.
- Так вот, энтропия. От греческого – поворот, превращение. Функция состояния... Нет, это явно какая-то другая энтропия. Тут есть еще одно, с первого раза понятное значение. «Еще энтропию рассматривают, как меру вероятности пребывания системы в данном состоянии». Ну и что ты имела в виду этим своим высказыванием?
Я всегда считала, что энтропия – это что-то вроде хаоса, беспорядка, происходящего от избытка тепловой энергии.
Ну и… ошибaлась, значит.. И вообще, где я?
Это ты сюда пришла. Я не при чем.
Неправда! Ты тоже виновата... Ведь ты – это я?.. Кстати, мокро.
Тася поднялась с земли. Как ни странно, джинсы были сухими. А трава – мокрая. Капельки воды на траве – как бисер. Женщина наклонилась, чтобы выжать волосы, а когда подняла взгляд, лес оказался укутан зеленоватой чуть мерцающей дымкой. Никакого дождя. Тася отряхнулась, и белый и салатового цвета бисер посыпался с ее одежды. Ногу в траву - идти дальше. Или назад?..
- Девушка! Девушка, постойте!.. – раздалось сзади. Или впереди?.. Человек ее догонял, но мало ли, откуда звук. Может, оттуда же и словарь.
Тася обернулась. Человек был молодой, даже слишком молодой человек. Лет двадцати на вид. Вот он подходит ближе, заглядывает в лицо...
- Ой, простите. Мне показалось, что вы моложе, - проговорил человек, его лицо сразу изменилось, теперь он выглядел на тридцать или чуть больше. – Здравствуйте!
- Здравствуйте, - эхом отозвалась Тася. - Куда вы идете?
- Туда, где цветет папоротник. Этой ночью я хочу его найти. А куда идете вы?
- Не знаю. Никуда.
На лице мужчины плеснуло удивление:
- Вы не знаете - или никуда?
- А это имеет значение?
- Здесь... Сегодня – да, - он помолчал с пару секунд, подбирая слова. - Если знать, куда идешь – обязательно окажешься там. А если не знать... То, эээ... в другом месте.
Логика – железная.
- А если идти никуда? – задала Тася очередной Неверный Вопрос.
- То и придете никуда. Это логично... – еще как. Между тем, они вышли на какую-то лесную тропку. Лес переливался всеми оттенками зеленого и жемчужного. И стволов не было видно - они утопали в кустарнике и дымке. Тут присутствовал некий гипнотезиующий эффект. - Как вас зовут?
- Та... То есть, Наталья. А вас? Кстати, вы настоящий, или это я вас придумала? – Тася смотрела на лес и представляла, будто это дикие мерцающие огоньки говорят с ней, а не ее непонятный попутчик. Мой любимый цвет... И какие нежные оттенки!..
- Я Стас. Не знаю. Может, это я вас придумал? Имеет ли это значение?
- Это? Придумать кого-то? – Тасе казалось, что придумывать вообще глупо. – По-моему, не имеет.
- Нет. Кто кого придумал... Имеет ли значение?
- Ах это... Вам кажется важным, гм? – Тася не поняла почему, но снисходительно улыбнулась. – Мы-то все равно есть! - я, во всяком случае. А может, было бы лучше, если бы не было? А вдруг это меня и придумали? Со всей моей пустяковой испорченной жизнью!.. Какой идиот стал бы придумывать такую чушь, интересно. А даже если и… Ну и что... Вечный покой обрадовал бы мое сердце. - А куда мы идем?
- Туда, куда иду я, то есть, за папоротником, - ответил Стас.
- Почему? – Тася удивленно возмутилась, - Я же тоже куда-то иду!
- Потому, что ты не знаешь, куда тебе надо. Я - знаю. А мы идем вместе, - произнес он так, как будто Тася восьмилетний ребенок и не понимает очевидного. – Смотри!
По обеим сторонам дороги свисали огромные гладкие листья темно-глубокого зеленого цвета. Стас поднял руки, сложив ладони наподобие раскрытого цветка, в них и с одого листа прыгнула гигантская капля росы. Он покатал ее между ладоней, а потом передал Тасе:
- Это цветок папоротника. Смотри!
В хрустальном шаре на самом деле был папоротник. Самый обычный, лесной, разлапистый. Без всяких цветов.
- Но я не вижу цветка... – почему-то страшно обидно. Захотелось расплакаться.
- Это потому, что ты не веришь. Вернее, наоборот, веришь в «реальность» слишком сильно. В реальность нельзя верить! И еще ты боишься. А лень тут и не при чем! – он выхватил у нее шар и закатил обратно на лист, только уже на другой – они все время шли вперед.
- А ведь наш мир – это мир иллюзий. Не волшебных, наколдованных кем-то, а придуманных, отвергнутых или принятых большим количеством людей условностей... Все построенно на теориях, которые, в свою очередь, - вымысел. Отправная точка, которую «они приняли за верную». И какие же добротные они, эти иллюзии! Как сложно человеку хоть раз взглянуть на то, что они сторожат...
Все время, пока Стас говорил, Тася неотрывно следила за его крепко сжатыми губами. О! Это не Стас, это огоньки зелено-туманного леса. Это они говорят со мной... И в подтверждение огни замерцали еще сильней, теперь оттенками белого, нежно-желтого и салатового.
- Что же они сторожат? – спросила Тася.
Один огонечек, рыжеватый, подобрался совсем близко, перепрыгнул на волосы, хитро прищурился, и таинственно-тихо шепнул Тасе на ухо:
- Цветок папоротника!.. – и в мгновенье упорхнул. И показался снова. Подмигивает ей прямо с верхушки ёлки:
- Не упусти... Не упусти!.. – исчез огонек, рыжий, быстрый... В зелени мглистой листвы.
Минуты тишины – мыслями, минуты звуков – шорохами, шелестом, звоном капель... И оно начало смутно всплывать. Ведь была же мечта! А она и помнить бросила, и думать забыла. Была же мечта о большом и светлом мире, о большом и светлом чуде, о большой и светлой любви…
***
Темень и туман – самое страшное сочетание в природе, если ты один. Но действует успокаивающе, если ты одинок. А если ты одинок, но не один, то темень с туманом – как лекарство.
- Смотри, там свет! Цвет папоротника светится, - Стас шепчет, будто боится, что кто-то подслушает.
- Не вижу, - ответ уже без обиды. Да и на кого, собственно, обижаться?
Стас усмехается и тянет ее в чащу.
- Вот он, смотри, красноватый. Там, в глубине! – шепчет Стас горячо, а в глазах его отражается мутный туманный лунный свет. – Забудь, что ты веришь в реальность. Ты веришь, что ты – это ты? Ты существуешь?
- Да.
- Так знай же, что пока ты веришь в реальность, ты сама – только выдумка, страж цветка. Ты хранишь цветок от себя самой. И лишь сломав бумажную стенку мира, реальностью станешь ты!
- Это и будет иллюзией. Это будет – выдуманный мной мир.
- Но лучше жить собственном выдуманном мире, чем в мире, выдуманном кем-то другим. Ты разве не хочешь стать творцом?
- Почему ты так обо мне печешься? В конце концов, цветок хотел ты. Ты видишь его. Так сорви.
- И сорву, - Стас опускается на колени в кромешную тьму. Тася смотрит в небо. Там луна – светло-перламутровое пятно тумана в обрамлении тушью наляпанного ажура листвы. Она закрывает глаза и падает во тьму вслед за Стасом. И понимает, что Стаса больше нет. И мира тоже. Есть только сверкающие брызги цветка папоротника.
***
Стена под ногтями – шершавая. Ногти жалко ломать даже в чудном видении. Стена не бумажная. Стена покрыта слоем серой штукатурки. Стена – натиного дома. И можно узнать даже на ощупь. Цветка – для тебя нет. Цветок для тебя был иллюзия. Ты прошла мимо своей двери, и давно, - шепчут голоса. – Но ты знаешь теперь, что в твоей жизни была пропущенная возможность.
Как это жестоко.
Руки скользят по стене вниз.
Пропущенная возможность на вкус словно сломанный ноготь.
Слишком мало теперь все это значит. Тася оставляет стену в покое и идет к проему подъезда по мокрому асфальту.
***
- Да, Ник, я неплохо провела время. Ты, надеюсь, тоже. Я вернулась раньше, так как погода, сам видишь, мало подходит для рыбалки. Кстати, я подала заявление на развод.
можно не читать (~6 стр. вордовского текста)
Untitled
- Слушай! Ну оставь ты меня в покое! Ты не представляешь... Такое... состояние... Хочется просто сидеть... и ничего не делать. А ты... меня достаешь!.. – он лежал на диване, говорил пока размеренно-лениво и достаточно миролюбиво. Обман. Иллюзия нормальных отношений.
- Ага, твое состояние прекрасно знаю! Оно у тебя каждый день, - она нарочно не стала добавлять «валяешься-и-ничего-не-делаешь». Хотелось поскорее уйти.
- А ты каждый день его портишь!.. – парировал он. – Все!!! Сегодня я ни-че-го делать не буду. И тебя видеть мне уже осточертело.
- Может, все же, поедешь? – он несколько удивился, что она не огрызнулась в ответ, но решил не переспрашивать. Скорей бы она уже ушла. Она явно спрашивает в последний раз, облегченно решил он.
- Я сказал же раз сто, не меньше! – сначала он говорил, не отрывая взгляда от потолка, потом резко повернулся и злобно процедил сквозь сжатые зубы – Не поеду!!! - Ах, как эффектно!..
- Твое дело... – она приподняла уголки рта в подобии милой улыбки.
Полчаса еще, как минимум, она не давала ему покоя, требуя, чтобы он помог ей собрать вещи. И он помогал, ведь надо же было от нее отделаться, в конце концов! А потом она уедет на целую неделю, и компьютер, вместе со всей квартирой, будет исключительно в его распоряжении. Ради этого можно и помучаться немного. Сейчас же он даже подходить к компьютеру боялся – иначе не исключено, что она передумает.
- Спрашиваю в последний раз, точно не поедешь? – она уже стояла на пороге. Он повернулся в ее сторону, смерил ее полным презрения уничтожающим взглядом, и снова она могла лицезреть лишь его горбоносый профиль. – Ну, как хочешь.
Лишь на лестнице она позволила себе удовлетворенно рассмеяться. Больно он ей нужен! Быстро сбежала по ступеням и оказалась на улице. Как же они надоели друг другу! Как же я его не люблю! Даже странно... Раньше все было не так. Сейчас мне даже в большей степени хочется вообще его не видеть, чем доставать. Это уже вообще ни в какие ворота... Последняя стадия. Дальше – либо убийство (не исключено, что само-), либо развод... А может, все надумано? С какого же момента оно начало разваливаться?.. Интересно... А он, вообще, думает о наших отношениях? Или у него уже по инерции... Привык. Я иногда и себя на этом ловлю. Но чаще я совершенно сознательно пытаюсь его обидеть. Вероятно, виновата я. И... не чувствую угрызений совести. Какое же я чудовище...
Такое хорошее вначале настроение быстро испортилось. Она расстраивалась не потому, что боялась себя, и не потому, что ей было стыдно. Стыдно ей не было. Она сама не понимала, почему расстраивалась. Скорее, ей просто было очень, очень жаль. Ведь когда-то они на самом деле любили друг друга. Но пытаться менять что-то… Слишком сложно. Слишком лень... Да и страшновато. Она привыкла. Тоже. Как и он...
Ветер заполошно дернулся и бросил с лицо горсть мелких капель. Она взглянула на небо – начинался дождь.
Она пошла быстрее. Тащить за собой громадную сумку было, мягко говоря, неудобно. Благо, идти до подругиного дома совсем недалеко. Неужели он серьезно думает, что мне так нужны эти озеро-лес-шашлыки-рыбалка-костер-палатка-комары... Идиот. Ах-х! Забыла... Нельзя недооценивать противника... Лучше его переоценить... Хотя какой он мне противник. Просто – два надоевших друг другу человека.
А вот и нужный подъезд. Заходим. Лифт, седьмой этаж. Кнопка звонка. Засветился глазок, веселый женский голос из-за двери спросил что-то вроде «это ты, Тась?», и – Тася не успела даже рта раскрыть, чтобы ответить - дверь немедленно распахнулась, пропуская женщину с сумкой внутрь.
- Таська! Ставь сумку на пол... Снимай плащ, ну, ты найдешь, куда повесить. А я как раз чай заварила!.. Ты проходи! Что, сбежала от своего?..
- Ну, - в отличие от своей подруги, Тася многословием не отличалась. Без лишних разговоров ткнула вешалку с легким плащом на свободный крючок и прошла на кухню.
Сели. Медленно попивая чай, Тася чувствовала, как мерзкая тоска внутри медленно тает, оставляя после себя пустоту. Только пустоту.
- Ну рассказывай. Отмазка обычная?
- Да. Так что, я сейчас на озере, - хмыкнула Тася. А с другой стороны... Я бы с удовольствием поехала на природу, да не с кем... Одной же как-то глупо. – Слушай, Нат, а может, нам на самом деле поехать куда-нибудь? На речку там, в лес... Этой ночью Ивано Купало, в конце концов! Позагораем...
Ната бросила скептический взгляд не окно, где за мутной дождливой завесой с трудом угадывались очертания домов.
- С такой погодой стоит загорать только в солярии. И как твой тебе только верит?..
- Завтра, кажется, хорошую погоду обещали… - Тася на мгновенье задумалась – Знаешь, я не совсем уверена, что он мне верит. Но не все ли равно. Мы банальнейшим образом не хотим друг друга видеть и ищем разные предлоги, – хотя... Объяснять лень, но все не совсем так, как я сказала. Удивительно! Он меня уже не любит, я знаю, но все равно считает своей собственностью. Ревнует. Смешно?.. Нет, глупо. Недодумано. Он об этом совсем не думает... А может, я просто слишком предвзято к нему отношусь, и он понимает все лучше меня. Просто, тоже не хочет менять-меняться. Странно... Я же его совсем не знаю. Я знаю только ту маску, которую он носит со мной. Зато знаю хорошо. Странно... Я и не хочу узнавать его ближе. Когда-то – да. Но когда-то, в этом когда-то я совершила ошибку, не сблизившись с ним, не разобрввшись, а пустив все на самотек. Я. Моя лень. Вот так. Мне и сейчас лень что-то кому-то разъяснять, всегда было лень. В этом и причина...
- Эй, Тась, о чем задумалась? – голос Наты вывел ее из этого странного, ставшего уже почти обычным, оцепенелого, пустого состояния.
- Да так... Ничего.
Зазвонил телефон. Ната спорхнула с табурета и убежала в прихожую. Телефон немедленно перестал смеяться, его заменил бодренький голос Наты:
- Алло?.. Ага, но... Не раньше, чем через час... Да вот, Наташка зашла, ты ее не знаешь... Да, тоже... Чего?.. А-а... Здоровоо!!! Ты чудо!! Я так тебя люблю!..
Завидуешь... Почему мне плохо, а кому-то хорошо. Хм... Вопрос неверный. Потому, что ты не можешь наладить хорошие отношения с окружающим миром. Сама и виновата.
А из прихожей продолжали долетать кусочки чьего-то счастья:
- Заедешь?.. Ладно, так и быть, через сорок минут. Но только ради тебя! Позвони, когда будешь внизу. Я жду!.. Ага. Целую! Чао.
Клацнула брошенная трубка, Ната вбежала в кухню:
- Слушай, я совсем забыла тебе сказать! У меня же сегодня… Тот парень, - помнишь, я рассказывала тебе о нем? – он пригласил меня на корпоративную вечеринку, он дизайнер… Это вечером, а сейчас – к нему. Минут через сорок я ухожу. Ты тут не скучай! Хочешь, кстати, я могу познакомить тебя с его другом завтра? – Ната внимательно посмотрела на подругу. – И не смей грустить! Все у тебя наладится, я уверена. Всегда в жизни бывают черные полосы, и они всегда кончаются. Вот как у меня год назад, помнишь? – Ната утешительно улыбнулась. Взяла со стола свою чашку, поставила ее в раковину, и убежала в комнату – одеваться. А Тася осталась тупо смотреть в недопитый чай, уже покрывшийся мутной пленкой.
- Тася! Иди сюда, посмотри, мне это идет?
Тася еще с минуту избавлялась от ступора, потом поднялась, брезгливо вылила остывший чай в раковину, сполоснула чашки и только тогда вышла из кухни.
- Небось, посуду мыла, - догадалась Ната. – Сколько раз я тебе говорила...
- Всего две чашки. Это же не посуда.
- Все равно – не смей больше! Смотри, что лучше подойдет к этой юбке? И еще я думаю надеть свои рубины, как ты думаешь, это будет хорошо?
Все сорок минут до своего ухода Ната изобретала, что бы ей надеть и как накраситься, а Тася при этом была вынуждена ее консультировать. На самом деле настроение все еще было премерзкое, но равнодушное, опять - равнодушное. Как будто смотришь со стороны. И легкое ощущение нереальности происходящего.
Снова зазвонил телефон.
- Алло!.. Уже?.. – спросила Ната в трубку. – Да-да, готова! Бегу!
Женщина положила трубку, накинула пальто, взглянула на секунду – по привычке - в зеркало и взялась за ручку двери.
- Ты во сколько вернешься? Примерно? – спросила Тася.
- Ночью! Или поздно вечером. Ты не скучай! Решишь погулять – ключ соседке оставь, ну, ты знаешь. А то мало ли – встретишь кого-нибудь, еще что-то... А то я дубликат потеряла. Нужно будет сделать новый, кстати, только бы не забыть. Ха-ха, представляю, как я эту старую каргу буду будить в час ночи, если ты уйдешь!
- Надеюсь, она проснется, - Тася дипломатично улыбнулась. - Удачи тебе, - Вероятно, так чувствовал себя Ник, когда я его заставляла сегодня собирать для меня вещи «на озеро».
- Спасибо! – дверь наконец закрылась за натиной спиной.
Тася прошла в комнату и уныло опустилась в кресло.
Сейчас почти утро: половина одиннадцатого. А я чувствую себя совершенно разбито. И одиноко... Надо чем-то заняться. Можно, конечно, последовать примеру Ника и завалиться на диван. И оправдывать себя Особым Состоянием. Как звучит! Женщина невесело усмехнулась.
Протянула руку к радио, включила. Оттуда раздался истошный вопль на непонятном языке, секунду спустя дошло – английский. Вопль просил его поцеловать. Поморщившись, Тася выключила радио обратно. Временами у нее так бывало – все мелькающе-бегающе-орущее вызывало чуть ли не зубную боль.
Тогда она отправилась исследовать натин книжный шкаф, хотя знала его почти наизусть и так. Ну да, ничего нового. Фэнтези, приблудная классика, детективы, любовные романы, древняя и не очень научная фантастика, пара энциклопедий. Словари.
В конце концов Тася нашла книжку, которую еще не читала. Тонкая, с непонятной летучей гадостью на обложке.
***
Книга кончилась, оставив после себя тоскливо-волшебное послевкусие.
Тоска эта, серая, под цвет дождины за окном...
Хотелось чего-нибудь легкого, ни к чему не обязывающего, обязательно с хорошим концом и полным отсутствием философских мыслей. И желательно – не книгу, а живого человека. Тася хмыкнула: по отношению к человеку эта фраза звучит несколько пошло. Интересно, который сейчас час?..
Электронные часы на радио показывали, что 15:07. А Ната вернется как минимум к часу ночи. В смысле к 1:00. Немного алгебры, и становится понятно, что маятся мне еще, самое меньшее, часиков десять-одиннадцать. Тася решила из принципа не спать и не уподобляться Нику, а пойти прогуляться, как и предлагала Ната.
Минут пять смотрела из дверного проема в подъезде на мокрый асфальт и пузырящиеся лужи, думая, что лучше вернуться и взять зонтик. С этой же мыслью вышла на улицу и побрела под дождем куда-то, все рассматривая ее, мысль, с разных сторон, готовя речь соседке Наты – почему так быстро вернулась за ключом. Потом отстраненно заметила, что идет по траве, а думалось, что, может, лучше вообще дома остаться. То есть, у Наты дома. Поняла, что совсем никуда не хочется идти. Тогда Тася остановилась и села на насквозь мокрую траву, обняв руками колени. Как же себя жалко! Слёзы?.. Дождик продолжал моросить.
Что я делаю?.. – спросила себя Тася. Всхлип.
Ерунду, - пришел ответ. – Ты и так не то чтобы сухая, а сейчас и джинсы вымочишь.
Все равно, уже не имеет смысла вставать. Всхлип. Джинсы за это время успели бы раз десять промокнуть.
И почем они этого не сделали?
Они не могут. Они могут вымокнуть только один раз – и все. Как яйца натощак.
Но их же можно высушить?..
Зачем? Чтобы потом опять мочить?
Какая чушь.
Ну... Хотя бы так. Зачем тогда вообще хоть что-то делать? Наш мир стремится к энтропии...
А ты знаешь, что это такое?
В сравнительной степени. Но сейчас узнаю точно... У Наты же есть Советский энциклопедический словарь… Встала, достала с полки толстенную малиновую книгу, открыла на букве «э»...
Но я сижу на мокрой траве в каком-то парке, откуда полка, какой словарь?..
Ну да, сидишь... И я сижу.
Тася оглянулась. Трава, деревья. Густо, как в настоящем лесу. Папоротник, кустарник. Никакой это не парк... В руках словарь.
Ну раз он все равно есть, я хоть «энтропию» посмотрю.
Правильно. Посмотри.
Тася откашлялась.
- Так вот, энтропия. От греческого – поворот, превращение. Функция состояния... Нет, это явно какая-то другая энтропия. Тут есть еще одно, с первого раза понятное значение. «Еще энтропию рассматривают, как меру вероятности пребывания системы в данном состоянии». Ну и что ты имела в виду этим своим высказыванием?
Я всегда считала, что энтропия – это что-то вроде хаоса, беспорядка, происходящего от избытка тепловой энергии.
Ну и… ошибaлась, значит.. И вообще, где я?
Это ты сюда пришла. Я не при чем.
Неправда! Ты тоже виновата... Ведь ты – это я?.. Кстати, мокро.
Тася поднялась с земли. Как ни странно, джинсы были сухими. А трава – мокрая. Капельки воды на траве – как бисер. Женщина наклонилась, чтобы выжать волосы, а когда подняла взгляд, лес оказался укутан зеленоватой чуть мерцающей дымкой. Никакого дождя. Тася отряхнулась, и белый и салатового цвета бисер посыпался с ее одежды. Ногу в траву - идти дальше. Или назад?..
- Девушка! Девушка, постойте!.. – раздалось сзади. Или впереди?.. Человек ее догонял, но мало ли, откуда звук. Может, оттуда же и словарь.
Тася обернулась. Человек был молодой, даже слишком молодой человек. Лет двадцати на вид. Вот он подходит ближе, заглядывает в лицо...
- Ой, простите. Мне показалось, что вы моложе, - проговорил человек, его лицо сразу изменилось, теперь он выглядел на тридцать или чуть больше. – Здравствуйте!
- Здравствуйте, - эхом отозвалась Тася. - Куда вы идете?
- Туда, где цветет папоротник. Этой ночью я хочу его найти. А куда идете вы?
- Не знаю. Никуда.
На лице мужчины плеснуло удивление:
- Вы не знаете - или никуда?
- А это имеет значение?
- Здесь... Сегодня – да, - он помолчал с пару секунд, подбирая слова. - Если знать, куда идешь – обязательно окажешься там. А если не знать... То, эээ... в другом месте.
Логика – железная.
- А если идти никуда? – задала Тася очередной Неверный Вопрос.
- То и придете никуда. Это логично... – еще как. Между тем, они вышли на какую-то лесную тропку. Лес переливался всеми оттенками зеленого и жемчужного. И стволов не было видно - они утопали в кустарнике и дымке. Тут присутствовал некий гипнотезиующий эффект. - Как вас зовут?
- Та... То есть, Наталья. А вас? Кстати, вы настоящий, или это я вас придумала? – Тася смотрела на лес и представляла, будто это дикие мерцающие огоньки говорят с ней, а не ее непонятный попутчик. Мой любимый цвет... И какие нежные оттенки!..
- Я Стас. Не знаю. Может, это я вас придумал? Имеет ли это значение?
- Это? Придумать кого-то? – Тасе казалось, что придумывать вообще глупо. – По-моему, не имеет.
- Нет. Кто кого придумал... Имеет ли значение?
- Ах это... Вам кажется важным, гм? – Тася не поняла почему, но снисходительно улыбнулась. – Мы-то все равно есть! - я, во всяком случае. А может, было бы лучше, если бы не было? А вдруг это меня и придумали? Со всей моей пустяковой испорченной жизнью!.. Какой идиот стал бы придумывать такую чушь, интересно. А даже если и… Ну и что... Вечный покой обрадовал бы мое сердце. - А куда мы идем?
- Туда, куда иду я, то есть, за папоротником, - ответил Стас.
- Почему? – Тася удивленно возмутилась, - Я же тоже куда-то иду!
- Потому, что ты не знаешь, куда тебе надо. Я - знаю. А мы идем вместе, - произнес он так, как будто Тася восьмилетний ребенок и не понимает очевидного. – Смотри!
По обеим сторонам дороги свисали огромные гладкие листья темно-глубокого зеленого цвета. Стас поднял руки, сложив ладони наподобие раскрытого цветка, в них и с одого листа прыгнула гигантская капля росы. Он покатал ее между ладоней, а потом передал Тасе:
- Это цветок папоротника. Смотри!
В хрустальном шаре на самом деле был папоротник. Самый обычный, лесной, разлапистый. Без всяких цветов.
- Но я не вижу цветка... – почему-то страшно обидно. Захотелось расплакаться.
- Это потому, что ты не веришь. Вернее, наоборот, веришь в «реальность» слишком сильно. В реальность нельзя верить! И еще ты боишься. А лень тут и не при чем! – он выхватил у нее шар и закатил обратно на лист, только уже на другой – они все время шли вперед.
- А ведь наш мир – это мир иллюзий. Не волшебных, наколдованных кем-то, а придуманных, отвергнутых или принятых большим количеством людей условностей... Все построенно на теориях, которые, в свою очередь, - вымысел. Отправная точка, которую «они приняли за верную». И какие же добротные они, эти иллюзии! Как сложно человеку хоть раз взглянуть на то, что они сторожат...
Все время, пока Стас говорил, Тася неотрывно следила за его крепко сжатыми губами. О! Это не Стас, это огоньки зелено-туманного леса. Это они говорят со мной... И в подтверждение огни замерцали еще сильней, теперь оттенками белого, нежно-желтого и салатового.
- Что же они сторожат? – спросила Тася.
Один огонечек, рыжеватый, подобрался совсем близко, перепрыгнул на волосы, хитро прищурился, и таинственно-тихо шепнул Тасе на ухо:
- Цветок папоротника!.. – и в мгновенье упорхнул. И показался снова. Подмигивает ей прямо с верхушки ёлки:
- Не упусти... Не упусти!.. – исчез огонек, рыжий, быстрый... В зелени мглистой листвы.
Минуты тишины – мыслями, минуты звуков – шорохами, шелестом, звоном капель... И оно начало смутно всплывать. Ведь была же мечта! А она и помнить бросила, и думать забыла. Была же мечта о большом и светлом мире, о большом и светлом чуде, о большой и светлой любви…
***
Темень и туман – самое страшное сочетание в природе, если ты один. Но действует успокаивающе, если ты одинок. А если ты одинок, но не один, то темень с туманом – как лекарство.
- Смотри, там свет! Цвет папоротника светится, - Стас шепчет, будто боится, что кто-то подслушает.
- Не вижу, - ответ уже без обиды. Да и на кого, собственно, обижаться?
Стас усмехается и тянет ее в чащу.
- Вот он, смотри, красноватый. Там, в глубине! – шепчет Стас горячо, а в глазах его отражается мутный туманный лунный свет. – Забудь, что ты веришь в реальность. Ты веришь, что ты – это ты? Ты существуешь?
- Да.
- Так знай же, что пока ты веришь в реальность, ты сама – только выдумка, страж цветка. Ты хранишь цветок от себя самой. И лишь сломав бумажную стенку мира, реальностью станешь ты!
- Это и будет иллюзией. Это будет – выдуманный мной мир.
- Но лучше жить собственном выдуманном мире, чем в мире, выдуманном кем-то другим. Ты разве не хочешь стать творцом?
- Почему ты так обо мне печешься? В конце концов, цветок хотел ты. Ты видишь его. Так сорви.
- И сорву, - Стас опускается на колени в кромешную тьму. Тася смотрит в небо. Там луна – светло-перламутровое пятно тумана в обрамлении тушью наляпанного ажура листвы. Она закрывает глаза и падает во тьму вслед за Стасом. И понимает, что Стаса больше нет. И мира тоже. Есть только сверкающие брызги цветка папоротника.
***
Стена под ногтями – шершавая. Ногти жалко ломать даже в чудном видении. Стена не бумажная. Стена покрыта слоем серой штукатурки. Стена – натиного дома. И можно узнать даже на ощупь. Цветка – для тебя нет. Цветок для тебя был иллюзия. Ты прошла мимо своей двери, и давно, - шепчут голоса. – Но ты знаешь теперь, что в твоей жизни была пропущенная возможность.
Как это жестоко.
Руки скользят по стене вниз.
Пропущенная возможность на вкус словно сломанный ноготь.
Слишком мало теперь все это значит. Тася оставляет стену в покое и идет к проему подъезда по мокрому асфальту.
***
- Да, Ник, я неплохо провела время. Ты, надеюсь, тоже. Я вернулась раньше, так как погода, сам видишь, мало подходит для рыбалки. Кстати, я подала заявление на развод.
@настроение: чувствую себя идиотом
@темы: лит. опыты