13.07.09
читать дальшеПроснулись мы, потому что снаружи доносилась чья-то бурная деятельность. Рыжий, что ли, оказался сознательным и решил приготовить еду с утра пораньше? Но нет, это был Никитос. Любимый человек Оли (о котором было рассказываемо Саю одиннадцатого июня, когда я только пришла в лагерь), который вчера лёг спать рано и не участвовал в ночной тусе. Сейчас он разжёг костёр посредством прозрачной жидкости из бутылки.
-- Неспортивно! Спирт, что ли? -- спрашиваю.
-- Керосин.
-- А спирт более многофункционален и запаха к костру не добавляет.
-- Спирт приятели выжрать могут.
-- Я и говорю -- многофункционален.
Приготовить завтрак он не успел, и завтрак сделала я. Rостёр с трудом разгорался и всё время гас. А Никитос пел под гитару всякие отличные штуки, такие как вредные советы в рокерской обработке и разный другой странный стёб. Никитос невысокий худой чел с большим волнистым хаером в хвосте, этими самыми девичьими глазами (как у Рыжего, как у других, как бывает) и злым самоуверенным выражением (Ягами хаха Лайт с середины первой части); в общем, в целом он производил впечатление кавайное (не могу подобрать другое слово).
Я, Лёлик и Марина пошли умываться и купаться к Истре. По дороге обратно встречаем Вову из оллфеста.
-- Хотите согреться? -- протягивает мне металлическую кружку. Там нереально прозрачный тёмный чай. Я набираю его в рот и понимаю, что это блин не чай, а что-то алкогольное и очень крепкое. Коньяк. Глотать ли? Не, не буду. Покатала его на языке и кощунственно выплюнула.
Вспомнили, что нифига не принесли обещанную траву инфоцентру. Я следила за костром и чаем и ленивый трёп вела с людьми, а Лёлик пошёл драть траву в найденное ведро. С большим недоумением смотрит на его работу сосед по стоянке Макс:
-- Что это? Зачем? -- и флегматичный ужас написан на его лице.
-- Ну блин всe спрашивают, где я беру такую траву, и просят себе немножко. Я наконец-то внял, и вот она, трава! Хочешь ли ведро травы, Макс?
-- Эм, нет, спасибо.
Взяли мы траву, положили пустую баклагу в рюкзк. А ещё Сай привёз тонны еды на фест, и мы решили раздать часть. Взяли консерв и бомжпакетов и как бы пошли за водой и траву отдавать.
-- Ведро травы для инфоцентра! -- объявляет Лёлик на порогe. -- Простите, что не принесли вчера, мы зависли на Луне.
Ириша в инфоцентре офигела офигительно.
-- Вчера было ещё более-менее, но сегодня всё настолько размокло, что просто полный конец. Я сижу и думаю, что посылать за травой сейчас реально некого, а значит, наверно, весь день мы продолжим месить ногами это говнище. И тут как манна небесная являетесь вы с травой.
"Манна небесная"! Это зачёт! Мы поржали и нарвали ещё ведро.
Лёлику выдали бейджик сотрудника пресс-центра. Он им писал задолго до феста с просьбой приобщиться к пресс-центру, но ему не ответили. Сейчас он напомнил оргам об этом, и, как оказалось, его всё-таки посчитали.
-- А воды надо?
-- Нет, не надо.
Ещё такое было. Лёлик начинает что-то говорить, обращаясь ко мне, потом мучительно замирает и морщится, и я понимаю, что он хочет назвать меня по имени, но не помнит, как.
-- Нуну? -- говорю я.
-- А... айда?
-- Нет! Ещё попытка!
-- Ай... ай.. блин!
Решили мы всё-таки посмотреть на второй мост через Ворю. Пошли смело через админлагерь. Там тропа прям вдоль реки. Поперёк тропы -- заграждающая лента, стоит девушка и указующе направляет палец на реку.
-- Вот переправа! -- там натянута верёвка через реку, и голые люди с тюками на голове, держась за неё, попадают с той стороны Вори на эту и с этой на ту.
-- А нам не переправа нужна, мы хотим узнать, что со вторым мостом. Он цел? Мы сотрудники пресс-центра, собираем информацию, -- Лёлик.
-- Я не знаю, что со вторым мостом. Но здесь вы не пройдёте, здесь тяжело очень.
-- А мы вчера тут ходили, правда, в другую сторону, -- я.
-- Ну ладно, попробуйте, раз так.
-- Спасибо! -- хором отвечаем мы, синхронно поднимаем ленту и проходим.
На этой дороге и правда грязи очень много в перемешку с корнями деревьев. Доски, брошенные на тропы, только ухудшают дело, потому что ацки скользят. "Мы лыжники!! Мы лыжники!!" -- и вжжжихх по доске.
Проходим мимо одной из одминских стоянок.
-- А чё вы тут? -- спрашивают у нас.
-- А мы из пресс-центра. Хотите, кстати, еды? У нас лишняя.
-- Еды? Хотим.
Пожертвовали консерву и несколько б/п оргам. Они нас угостили холодным чаем.
Второй мост оказался тоже сломан, но нетривиально. Кусок моста есть -- куска нет -- кусок есть -- куска нет. Первый отсутствующий кусок -- самый большой, в нём неслабое течение, в нём курсирует байдарка, перевозящая за раз двух пассажиров. Мы по приколу вписались туда и переправились. Но меня так и тянуло попробовать переплыть этот участок без байдарки, просто так, хотя и казалось страшновато. Мужики всякие переплывали, их и здорово сносило.
На той стороне стали искать тверичанку Сну, но не нашли. Зато в процессе поисков познакомились с некой Жанной из Питера, потележили, выпили красного чая, обменялись вписками. Нам было рассказано, что самое интересное место здесь -- Др'сцена, где постоянно выступают. А ещё что на фолкполяне задолбали уже своей дурацкой кустурицей, которую играли, репетируя, весь день и всю ночь. Мы пожалели, что нас не было вчера здесь весь день и всю ночь. Ну ладно. А что на Сатурне? А вот сейчас будет "Белорыбица". Что, прям сейчас? Ну да. А что это? А это фолк такой. Ладно, мы пойдём послушаем, и спасибо за чай!
"Белорыбица" на мой вкус оказалась так себе. Перед сценой Сатурна истоптанная площадка, но грязь неглубокая. Зрителей не так уж много. Я прыгал и плясал, потому что хотелось. А рядом девица пускала мыльные пузыри с помощью чана мыльной воды и плоской пластмасски с длинным диаметром сантиметров в пять-шесть. Пузыри получались плохо, но если получались, то были гигантские. Я подошла и попросила попробовать. Раствор был старый, и пузыри не пускались, но несколько раз всё-таки удались, и когда удавались, это было так радостно.
-- Прости, а... можно бестактный вопрос? -- спрашивает у меня девушка от пузырей.
-- Задавай!
-- У тебя разные глаза?
-- Ну, в общем, да.
Она смотрит внимательно, чуть наклонив голову.
-- Так странно. А это даже красиво! Да, красиво!
-- А ещё у меня разные уши! -- убираю волосы и показываю уши.
Байдарки при втором мосте уже не было, когда мы пришли туда. Там, где некогда был главный, работал паром (участок моста катали туда-сюда по верёвкам), но очереди туда ацкие просто. Переправа с верёвкой, которую мы видели при админлагере, исчезла ваще нафиг.
-- Чё, давай переплывём? -- я. Мне правда очень хотелось. -- Нужно только рюкзак мне на голову ассоциировать, -- Лёлик плавает не очень-то, как я поняла, а я вполне себе.
-- Эм, -- он не стал впрямую отказываться, но предложил ещё раз сходить к парому и помахать перед паромщиками его пресс-центровским бейджиком. Мы это сделали, и Лёлика как сотрудника пресс-центра пустили без очереди, но не меня. А я исполнила собственное желание и переплыла Ворю своими силами, но не где мост, а среди кустов, где Воря уже. У моста течение меня устрашило. Снесло меня где-то метров на десять. Когда я подошла к "причалу", паром ещё потихоньку двигался к моему берегу. Я глумливо ржал, сох майкой и махал Лёлику с берега.
Затем мы пришли к инфоцентру, нарвали ещё травы и попросили волонтёрские знаки отличия, а то нечестно. Их нам выдали, и это была не очень интересная деревянная звезда на шею с надписью "волонтёр" и очень интерeсная тёпло-желтая бандана (мой любимый цвет!) с надписью "Пустые Холмы 2009". Я счастлив обладать ею (я не преувеличиваю)!
Лагерь.
-- Долго же вы за водой ходили! А у нас был настоящий концерт! С флейтой! -- а мы в ответ рассказали свои приключения. А потом пошли и набрали воды в речке, мы не брезгливые, всё равно её кипятить. По пути в Ростов и не такая водица была пивома мною, гыгы.
Обед. Болтовня. Игры в данетки (мясо чайки, труп в кузове, голый в пустыне, все эти известные штуки).
-- Никитос, а ты толкиенист? -- спрашиваю я.
-- Я-а? -- он оскорблён. -- Толчок?! Нет!
-- Но к ролевому движению ты явно имеешь отношение. В ролевой тусовке, вроде, толчками называют только определённую категорию толкиенистов...
-- Я -- реконструктор! Мы их всех называем толчками.
А потом он стал рассказывать, как две недели жил в лесу, не взяв с собой еды (питался в основном грибами), а Оля стала спрашивать его про знакомых кузнецов, что, может, по сходной цене ей веера для файршоу могли бы сделать.
А мне не нравится файршоу с веерами, понтово и тупо, вечно гаснут они кусками. И сделать так, чтобы это было реально красиво, почти никто не умеет, нужно просто действительно уметь хорошо танцевать.
Потом стали обсуждать, кто как станет добираться домой. Я полезла в палатку достать атлас. В этот момент в лагерь заглядывает Макс, сосед.
-- Как я ни приду, она вылезает из палатки с улыбкой до ушей, -- имея в виду меня.
-- Даааа, у нас там в палатке клея полные пакеты, травы мешки и прочие радости жизни... -- грит Лёлик.
Макс соломенного цвета выгоревшие волосы и брови имеет, сам коренаст и бел и сгоревш и слегка пьян.
Здесь же выяснилось, что Марине двадцать лет, и у неё уже есть ребёнок.
Мы собираемся идти на Луну и зовём всех с собой, но никто не хочет, у всех другие планы.
-- Ну чё, мы тогда сами пойдём, -- говорит Лёлик. Макс и Лёлик обмениваются шутовскими рукопожатиями, кагбе прощаясь.
-- Класная у тебя спутница, -- грит Макс Лёлику.
-- Ты это мне говори! -- грю я Максу. Мы тоже обмениваемся шутовскими рукопожатиями.
-- А у нас делают вот так! -- и показывает, как здороваются "у них", но мне влом объяснять словами, показать -- показала бы. Не очень замысловато, но забавно.
-- А "у вас" это где?
-- В секции капоэйры.
-- Капоэйра? А что это?
-- Бразильское боевое искусство, полуборьба, полутанец.
И тут я вспомнила! Что читала об этом статью прямо перед отъездом. Только название забыла. Прикольное совпадение.
(вот, если хотите: ru.wikipedia.org/wiki/Капоэйра )
-- А показать можешь?
-- Когда протрезвею.
Луна.
По дороге встретили девицу с поями, не сильно умелую. Я одолжила их у неё и покрутила немного. А на Луне ничего не было. Зато лестница была не скользкая. Батут! Я взяла с собой носки и надела их на грязные ноги. Прыгала-прыгала-прыгала! У меня почти получилось встать на ноги при сальто вперёд, а назад я делать не отважилась.
По карте здесь рядом был указан лагерь гринписа. Лёлика он интересовал. Пришли туда -- это зелёненькая квадратная палатка. В ней парень среднеазиатской внешности (глаза оливкового цвета! это круто) и девица с такой внешностью, как мне нравится, с узким лицом, крупноглазая, крупноносая, но с читающейся в лице идеей, а это уже не нравится мне. Девица с нами говорила, а парень с нами молчал.
-- Здравствуйте! Мы собираем подписи под письмо Дмитрию Анатольевичу Медведеву о восстановлении государственной лесной охраны! Подпишете? -- начинает девица.
-- Давайте, -- Лёлик подписывается.
-- А вы? -- мне.
-- А я гражданин иностранного государства. Было бы абсурдом подписывать мне письмо президенту России.
-- Я очень сочувствую гринпису и хотел бы иметь какие-нибудь вещи с его символикой. Ну там футболку, например... -- Лёлик.
-- У нас есть футболки и банданы. Футболку мы дарим за денежное пожертвование нашей организации, равное или превышающее сумму в триста рублей.
ОМГ, подумали мы.
-- А банданы? -- спросил Лёлик после паузы.
-- А банданы -- за сто пятьдесят.
ОМГ ОМГ.
-- А иначе как-нибудь?
-- Ну или можете собрать пять листов подписей за восстановление государственной лесной охраны.
Я ржу громко, а Лёлик начинает расспрашивать про эти их подписи. Нам выдают планшетку, ручку, текст письма президенту и пять незаполненных листов.
И это была мегакруть! Ничего более абсурдного я, наверно, в реале не делала никогда (в интернете-то я делала много абсурдного). Мы останавливали людей и просили поставить подпись -- это кагбе de iuro, а de facto это был отличный повод потрындеть о разном с людьми незнакомыми.
-- О! Я уважаю гринпис, давайте сюда бумажку!
или:
-- А чё за такая охрана? -- и тогда было отвечаемо: в двухтысячном году гослесохрану замененили частной лесохраной, частная лесохрана лес не охраняет, а делает хрень, верните гос! Особо настойчивым я зачитывала письмо президенту репом, кажется, очень фигово.
или:
-- А это поможет, как вы считаете?
-- А фиг знает.
Лёлик: -- Я думаю, на своём видеоблоге Медведев откликнентся: да, лесная охрана это важная проблема, требующая развития, мы будем работать над этим и приложим все силы блабла.
Я: -- Это будет сказано тем же тоном, каким он говорил про гипертекстовый векторный фидонет.
-- Ну и зачем вы тогда это делаете?
-- Гы, по приколу. Нам весело ходить и трындеть с людьми, а подписи это какой-никакой повод.
-- Ну ладно, давайте я поставлю вам подпись, раз так.
-- А как вам фест?
-- Здорово, очень позитивно. И хорошо, что все нежелательные и нестойкие элементы уехали вчера.
или:
-- А нам пофигу на гринпис, всё это фигня.
-- А нам тоже пофигу, зато весело.
или:
-- А вот вы собираете подписи.
-- Да.
-- На бумаге, да?
-- Да.
-- А гринпис что говорит о вырубке лесов? А из чего бумагу делают?
-- Ааааа, это зачётная мысль!!!
(чел всё-таки подписался).
Отказались поставить подпись всего два человека (при мне, во всяком случае). Один сказал безапелляционно, что ненавидит гринпис с тех пор, как отучился на биофаке. Лягушек им, что ли, резать запрещали? Другой сказал: уйдите от меня с этой мутью (это был ржачный фотограф, колоритную фотку которого с дримфлеша я иногда рассматриваю, вот она: s48.radikal.ru/i121/0907/ee/485cb0c379a8.jpg ). Единственный разумный человек среди Холмов! Обратись ко мне кто за подписью, я бы сказала то же самое, гыгы (или понтанулась бы иностранностью, что я и сделала).
Так человек, которому ржачен и безразличен гринпис, собирал для него подписи.
Затем мне это надоело, и Лёлик продолжил собирательство один, а я стала просто бродить вокруг Луны, тем более, что там началось что-то типа представления. Под медитативную музыку люди стали кружиться на сцене вокруг своей оси, и кружились, и кружились, и кружились и собираилсь делать это не меньше часа. Когда бродила, нашла свежеспиленные оранжевые живые пни от ив (ну и нафик? валежника, что ли, мало?), и рядом валялись оранжевые живые деревяшки. Я подобрала одну и стала грызть. Она терпковато-сладковатая и пахнет свежестью, грызть -- вкусно.
Поднимаюсь по лунной лестнице со своею деревяшкой, там на трибунах сидят люди, там с одним юношей встречаюсь глазами. Он протягивает руку. Я даю ему деревяшку. Он отламывает кусок.
-- Хочешь самогона?
-- Я не пью, -- пожим плеч с моей стороны, и иду дальше.
Снова встречаю Лёлика. Он собрал почти все 5 листов. В этот момент как раз среди компании холмовчан расписывается некто, держа планшетку на спине другого.
-- Какой интересный метод, -- замечаю я.
-- Ну он же планшет, на нём и следует писать! -- ржут.
-- Да, его зовут Планшет!
-- Хотите пожевать деревяшку? -- я.
Все отламывают себе по куску.
-- Она что, пропитана чем-то?
-- Нет, просто вкусная деревяшка.
Планшет: -- Мне бы анестезии...
-- Анестезии? -- я.
-- Ну да. Выпить бы. А то ногу порезал.
-- А мне только что предлагали самогон. Вон там в верхних рядах в амфитеатре.
Планшет идёт искать того чела, но не находит и возвращается. Я думаю: фигня. Иду сама.
-- Хэй, кто предлагал мне самогон здесь? Мне же кто-то предлагал самогон. Вы не знаете?
-- Не-а, нет...
-- Эй, ты что-то ищешь? Это я кусок этой странной штуки у тебя отломал.
-- Ты! это ты предлагал мне самогон!
-- Да...
-- Тут человеку одному надо. Сейчас я позову его, -- бегу за Планшетом, возвращаю его. Его угощают. А я нюхаю этот самый самогон -- пахнет нереально вкусно, сливой, кажется, но пробовать я не стала.
Вот так человек, который не пьёт, спаивал окружающих.
-- А почему у тебя такое странное имя -- Планшет? Ты француз?
Он смутился и сказал, что его зовут Вадим. Или Влад (память моя одырела). Очень приятно! (красивый человек, кстати, кажется, у него был горбатый нос, но не уверена; помню, что был он темноволос, и волосы, чуть отросшие, прямые, мягкие, пышно торчали; красиво).
Потом был смуглый чех. Записал в адресе Брно (кажется). Ну вот, он иностранныйц гражданин (наверно), а подписался. Был он похож на какого-нибудь мексиканца. Кучерявый, с раскосыми глазами. Говорил с некотрым акцентом (мне показалось, что балканским, но я не шарю, может, выдумываю всё и не замечаю), но правильно. Говорил, ему очень нравится фест. Он приехал вчера утром, шёл по дороге, а навстречу шли люди и ругались и были полны негативом. Как хорошо, что они уехали! Слава те мир, остались только зачётные человеческие существа.
А другим опрошенным таки не нравилась фигня с организацией. Но они приехали ради музыки, и вполне определённой.
А мне было пофигу. Ну, из того, что я пишу, это видно. Я приехала просто так.
Файршоу на Марсе. Меня уже не колбасило так сильно, и тумана не было, но всё равно понравилось, хотя уже настолько спать хотелось, что я, наверно, увидела меньше половины.
была импровизация (хорошая! со стафом особенно, стаф рулит, бесспорно, и жарко от него даже зрителям!).
были представления:
"отчаянные домохозяйки" (это было бы круто, если бы они не слажали с инвентарём, который то не зажигался, то плохо горел, то ещё чего);
две девицы в чёрном (так себе): дурацкие веера, дурацкие обручи. вечно они горят только наполовину, и красоты в этом мало, а мастерства ваще нет, так любой дебил сможет. зато сами девицы довольно милые были, можно было просто на них смотреть.
был файр-стриптиз про русалку (не знаю, как иначе это назвать).
было странное представление с клоунской маской, длинным высоким всегда удивлённым парнем в очках, девицей в платье и ещё одним чем-то чёрным, которое потом оказалось девицей.
Дома тусы не было, часть людей уже вообще, кажется, разъехалась.
Спааааать.
а нам дали визы! визы дали нам! так что превед кетай послезавтра
читать дальшеПроснулись мы, потому что снаружи доносилась чья-то бурная деятельность. Рыжий, что ли, оказался сознательным и решил приготовить еду с утра пораньше? Но нет, это был Никитос. Любимый человек Оли (о котором было рассказываемо Саю одиннадцатого июня, когда я только пришла в лагерь), который вчера лёг спать рано и не участвовал в ночной тусе. Сейчас он разжёг костёр посредством прозрачной жидкости из бутылки.
-- Неспортивно! Спирт, что ли? -- спрашиваю.
-- Керосин.
-- А спирт более многофункционален и запаха к костру не добавляет.
-- Спирт приятели выжрать могут.
-- Я и говорю -- многофункционален.
Приготовить завтрак он не успел, и завтрак сделала я. Rостёр с трудом разгорался и всё время гас. А Никитос пел под гитару всякие отличные штуки, такие как вредные советы в рокерской обработке и разный другой странный стёб. Никитос невысокий худой чел с большим волнистым хаером в хвосте, этими самыми девичьими глазами (как у Рыжего, как у других, как бывает) и злым самоуверенным выражением (Ягами хаха Лайт с середины первой части); в общем, в целом он производил впечатление кавайное (не могу подобрать другое слово).
Я, Лёлик и Марина пошли умываться и купаться к Истре. По дороге обратно встречаем Вову из оллфеста.
-- Хотите согреться? -- протягивает мне металлическую кружку. Там нереально прозрачный тёмный чай. Я набираю его в рот и понимаю, что это блин не чай, а что-то алкогольное и очень крепкое. Коньяк. Глотать ли? Не, не буду. Покатала его на языке и кощунственно выплюнула.
Вспомнили, что нифига не принесли обещанную траву инфоцентру. Я следила за костром и чаем и ленивый трёп вела с людьми, а Лёлик пошёл драть траву в найденное ведро. С большим недоумением смотрит на его работу сосед по стоянке Макс:
-- Что это? Зачем? -- и флегматичный ужас написан на его лице.
-- Ну блин всe спрашивают, где я беру такую траву, и просят себе немножко. Я наконец-то внял, и вот она, трава! Хочешь ли ведро травы, Макс?
-- Эм, нет, спасибо.
Взяли мы траву, положили пустую баклагу в рюкзк. А ещё Сай привёз тонны еды на фест, и мы решили раздать часть. Взяли консерв и бомжпакетов и как бы пошли за водой и траву отдавать.
-- Ведро травы для инфоцентра! -- объявляет Лёлик на порогe. -- Простите, что не принесли вчера, мы зависли на Луне.
Ириша в инфоцентре офигела офигительно.
-- Вчера было ещё более-менее, но сегодня всё настолько размокло, что просто полный конец. Я сижу и думаю, что посылать за травой сейчас реально некого, а значит, наверно, весь день мы продолжим месить ногами это говнище. И тут как манна небесная являетесь вы с травой.
"Манна небесная"! Это зачёт! Мы поржали и нарвали ещё ведро.
Лёлику выдали бейджик сотрудника пресс-центра. Он им писал задолго до феста с просьбой приобщиться к пресс-центру, но ему не ответили. Сейчас он напомнил оргам об этом, и, как оказалось, его всё-таки посчитали.
-- А воды надо?
-- Нет, не надо.
Ещё такое было. Лёлик начинает что-то говорить, обращаясь ко мне, потом мучительно замирает и морщится, и я понимаю, что он хочет назвать меня по имени, но не помнит, как.
-- Нуну? -- говорю я.
-- А... айда?
-- Нет! Ещё попытка!
-- Ай... ай.. блин!
Решили мы всё-таки посмотреть на второй мост через Ворю. Пошли смело через админлагерь. Там тропа прям вдоль реки. Поперёк тропы -- заграждающая лента, стоит девушка и указующе направляет палец на реку.
-- Вот переправа! -- там натянута верёвка через реку, и голые люди с тюками на голове, держась за неё, попадают с той стороны Вори на эту и с этой на ту.
-- А нам не переправа нужна, мы хотим узнать, что со вторым мостом. Он цел? Мы сотрудники пресс-центра, собираем информацию, -- Лёлик.
-- Я не знаю, что со вторым мостом. Но здесь вы не пройдёте, здесь тяжело очень.
-- А мы вчера тут ходили, правда, в другую сторону, -- я.
-- Ну ладно, попробуйте, раз так.
-- Спасибо! -- хором отвечаем мы, синхронно поднимаем ленту и проходим.
На этой дороге и правда грязи очень много в перемешку с корнями деревьев. Доски, брошенные на тропы, только ухудшают дело, потому что ацки скользят. "Мы лыжники!! Мы лыжники!!" -- и вжжжихх по доске.
Проходим мимо одной из одминских стоянок.
-- А чё вы тут? -- спрашивают у нас.
-- А мы из пресс-центра. Хотите, кстати, еды? У нас лишняя.
-- Еды? Хотим.
Пожертвовали консерву и несколько б/п оргам. Они нас угостили холодным чаем.
Второй мост оказался тоже сломан, но нетривиально. Кусок моста есть -- куска нет -- кусок есть -- куска нет. Первый отсутствующий кусок -- самый большой, в нём неслабое течение, в нём курсирует байдарка, перевозящая за раз двух пассажиров. Мы по приколу вписались туда и переправились. Но меня так и тянуло попробовать переплыть этот участок без байдарки, просто так, хотя и казалось страшновато. Мужики всякие переплывали, их и здорово сносило.
На той стороне стали искать тверичанку Сну, но не нашли. Зато в процессе поисков познакомились с некой Жанной из Питера, потележили, выпили красного чая, обменялись вписками. Нам было рассказано, что самое интересное место здесь -- Др'сцена, где постоянно выступают. А ещё что на фолкполяне задолбали уже своей дурацкой кустурицей, которую играли, репетируя, весь день и всю ночь. Мы пожалели, что нас не было вчера здесь весь день и всю ночь. Ну ладно. А что на Сатурне? А вот сейчас будет "Белорыбица". Что, прям сейчас? Ну да. А что это? А это фолк такой. Ладно, мы пойдём послушаем, и спасибо за чай!
"Белорыбица" на мой вкус оказалась так себе. Перед сценой Сатурна истоптанная площадка, но грязь неглубокая. Зрителей не так уж много. Я прыгал и плясал, потому что хотелось. А рядом девица пускала мыльные пузыри с помощью чана мыльной воды и плоской пластмасски с длинным диаметром сантиметров в пять-шесть. Пузыри получались плохо, но если получались, то были гигантские. Я подошла и попросила попробовать. Раствор был старый, и пузыри не пускались, но несколько раз всё-таки удались, и когда удавались, это было так радостно.
-- Прости, а... можно бестактный вопрос? -- спрашивает у меня девушка от пузырей.
-- Задавай!
-- У тебя разные глаза?
-- Ну, в общем, да.
Она смотрит внимательно, чуть наклонив голову.
-- Так странно. А это даже красиво! Да, красиво!
-- А ещё у меня разные уши! -- убираю волосы и показываю уши.
Байдарки при втором мосте уже не было, когда мы пришли туда. Там, где некогда был главный, работал паром (участок моста катали туда-сюда по верёвкам), но очереди туда ацкие просто. Переправа с верёвкой, которую мы видели при админлагере, исчезла ваще нафиг.
-- Чё, давай переплывём? -- я. Мне правда очень хотелось. -- Нужно только рюкзак мне на голову ассоциировать, -- Лёлик плавает не очень-то, как я поняла, а я вполне себе.
-- Эм, -- он не стал впрямую отказываться, но предложил ещё раз сходить к парому и помахать перед паромщиками его пресс-центровским бейджиком. Мы это сделали, и Лёлика как сотрудника пресс-центра пустили без очереди, но не меня. А я исполнила собственное желание и переплыла Ворю своими силами, но не где мост, а среди кустов, где Воря уже. У моста течение меня устрашило. Снесло меня где-то метров на десять. Когда я подошла к "причалу", паром ещё потихоньку двигался к моему берегу. Я глумливо ржал, сох майкой и махал Лёлику с берега.
Затем мы пришли к инфоцентру, нарвали ещё травы и попросили волонтёрские знаки отличия, а то нечестно. Их нам выдали, и это была не очень интересная деревянная звезда на шею с надписью "волонтёр" и очень интерeсная тёпло-желтая бандана (мой любимый цвет!) с надписью "Пустые Холмы 2009". Я счастлив обладать ею (я не преувеличиваю)!
Лагерь.
-- Долго же вы за водой ходили! А у нас был настоящий концерт! С флейтой! -- а мы в ответ рассказали свои приключения. А потом пошли и набрали воды в речке, мы не брезгливые, всё равно её кипятить. По пути в Ростов и не такая водица была пивома мною, гыгы.
Обед. Болтовня. Игры в данетки (мясо чайки, труп в кузове, голый в пустыне, все эти известные штуки).
-- Никитос, а ты толкиенист? -- спрашиваю я.
-- Я-а? -- он оскорблён. -- Толчок?! Нет!
-- Но к ролевому движению ты явно имеешь отношение. В ролевой тусовке, вроде, толчками называют только определённую категорию толкиенистов...
-- Я -- реконструктор! Мы их всех называем толчками.
А потом он стал рассказывать, как две недели жил в лесу, не взяв с собой еды (питался в основном грибами), а Оля стала спрашивать его про знакомых кузнецов, что, может, по сходной цене ей веера для файршоу могли бы сделать.
А мне не нравится файршоу с веерами, понтово и тупо, вечно гаснут они кусками. И сделать так, чтобы это было реально красиво, почти никто не умеет, нужно просто действительно уметь хорошо танцевать.
Потом стали обсуждать, кто как станет добираться домой. Я полезла в палатку достать атлас. В этот момент в лагерь заглядывает Макс, сосед.
-- Как я ни приду, она вылезает из палатки с улыбкой до ушей, -- имея в виду меня.
-- Даааа, у нас там в палатке клея полные пакеты, травы мешки и прочие радости жизни... -- грит Лёлик.
Макс соломенного цвета выгоревшие волосы и брови имеет, сам коренаст и бел и сгоревш и слегка пьян.
Здесь же выяснилось, что Марине двадцать лет, и у неё уже есть ребёнок.
Мы собираемся идти на Луну и зовём всех с собой, но никто не хочет, у всех другие планы.
-- Ну чё, мы тогда сами пойдём, -- говорит Лёлик. Макс и Лёлик обмениваются шутовскими рукопожатиями, кагбе прощаясь.
-- Класная у тебя спутница, -- грит Макс Лёлику.
-- Ты это мне говори! -- грю я Максу. Мы тоже обмениваемся шутовскими рукопожатиями.
-- А у нас делают вот так! -- и показывает, как здороваются "у них", но мне влом объяснять словами, показать -- показала бы. Не очень замысловато, но забавно.
-- А "у вас" это где?
-- В секции капоэйры.
-- Капоэйра? А что это?
-- Бразильское боевое искусство, полуборьба, полутанец.
И тут я вспомнила! Что читала об этом статью прямо перед отъездом. Только название забыла. Прикольное совпадение.
(вот, если хотите: ru.wikipedia.org/wiki/Капоэйра )
-- А показать можешь?
-- Когда протрезвею.
Луна.
По дороге встретили девицу с поями, не сильно умелую. Я одолжила их у неё и покрутила немного. А на Луне ничего не было. Зато лестница была не скользкая. Батут! Я взяла с собой носки и надела их на грязные ноги. Прыгала-прыгала-прыгала! У меня почти получилось встать на ноги при сальто вперёд, а назад я делать не отважилась.
По карте здесь рядом был указан лагерь гринписа. Лёлика он интересовал. Пришли туда -- это зелёненькая квадратная палатка. В ней парень среднеазиатской внешности (глаза оливкового цвета! это круто) и девица с такой внешностью, как мне нравится, с узким лицом, крупноглазая, крупноносая, но с читающейся в лице идеей, а это уже не нравится мне. Девица с нами говорила, а парень с нами молчал.
-- Здравствуйте! Мы собираем подписи под письмо Дмитрию Анатольевичу Медведеву о восстановлении государственной лесной охраны! Подпишете? -- начинает девица.
-- Давайте, -- Лёлик подписывается.
-- А вы? -- мне.
-- А я гражданин иностранного государства. Было бы абсурдом подписывать мне письмо президенту России.
-- Я очень сочувствую гринпису и хотел бы иметь какие-нибудь вещи с его символикой. Ну там футболку, например... -- Лёлик.
-- У нас есть футболки и банданы. Футболку мы дарим за денежное пожертвование нашей организации, равное или превышающее сумму в триста рублей.
ОМГ, подумали мы.
-- А банданы? -- спросил Лёлик после паузы.
-- А банданы -- за сто пятьдесят.
ОМГ ОМГ.
-- А иначе как-нибудь?
-- Ну или можете собрать пять листов подписей за восстановление государственной лесной охраны.
Я ржу громко, а Лёлик начинает расспрашивать про эти их подписи. Нам выдают планшетку, ручку, текст письма президенту и пять незаполненных листов.
И это была мегакруть! Ничего более абсурдного я, наверно, в реале не делала никогда (в интернете-то я делала много абсурдного). Мы останавливали людей и просили поставить подпись -- это кагбе de iuro, а de facto это был отличный повод потрындеть о разном с людьми незнакомыми.
-- О! Я уважаю гринпис, давайте сюда бумажку!
или:
-- А чё за такая охрана? -- и тогда было отвечаемо: в двухтысячном году гослесохрану замененили частной лесохраной, частная лесохрана лес не охраняет, а делает хрень, верните гос! Особо настойчивым я зачитывала письмо президенту репом, кажется, очень фигово.
или:
-- А это поможет, как вы считаете?
-- А фиг знает.
Лёлик: -- Я думаю, на своём видеоблоге Медведев откликнентся: да, лесная охрана это важная проблема, требующая развития, мы будем работать над этим и приложим все силы блабла.
Я: -- Это будет сказано тем же тоном, каким он говорил про гипертекстовый векторный фидонет.
-- Ну и зачем вы тогда это делаете?
-- Гы, по приколу. Нам весело ходить и трындеть с людьми, а подписи это какой-никакой повод.
-- Ну ладно, давайте я поставлю вам подпись, раз так.
-- А как вам фест?
-- Здорово, очень позитивно. И хорошо, что все нежелательные и нестойкие элементы уехали вчера.
или:
-- А нам пофигу на гринпис, всё это фигня.
-- А нам тоже пофигу, зато весело.
или:
-- А вот вы собираете подписи.
-- Да.
-- На бумаге, да?
-- Да.
-- А гринпис что говорит о вырубке лесов? А из чего бумагу делают?
-- Ааааа, это зачётная мысль!!!
(чел всё-таки подписался).
Отказались поставить подпись всего два человека (при мне, во всяком случае). Один сказал безапелляционно, что ненавидит гринпис с тех пор, как отучился на биофаке. Лягушек им, что ли, резать запрещали? Другой сказал: уйдите от меня с этой мутью (это был ржачный фотограф, колоритную фотку которого с дримфлеша я иногда рассматриваю, вот она: s48.radikal.ru/i121/0907/ee/485cb0c379a8.jpg ). Единственный разумный человек среди Холмов! Обратись ко мне кто за подписью, я бы сказала то же самое, гыгы (или понтанулась бы иностранностью, что я и сделала).
Так человек, которому ржачен и безразличен гринпис, собирал для него подписи.
Затем мне это надоело, и Лёлик продолжил собирательство один, а я стала просто бродить вокруг Луны, тем более, что там началось что-то типа представления. Под медитативную музыку люди стали кружиться на сцене вокруг своей оси, и кружились, и кружились, и кружились и собираилсь делать это не меньше часа. Когда бродила, нашла свежеспиленные оранжевые живые пни от ив (ну и нафик? валежника, что ли, мало?), и рядом валялись оранжевые живые деревяшки. Я подобрала одну и стала грызть. Она терпковато-сладковатая и пахнет свежестью, грызть -- вкусно.
Поднимаюсь по лунной лестнице со своею деревяшкой, там на трибунах сидят люди, там с одним юношей встречаюсь глазами. Он протягивает руку. Я даю ему деревяшку. Он отламывает кусок.
-- Хочешь самогона?
-- Я не пью, -- пожим плеч с моей стороны, и иду дальше.
Снова встречаю Лёлика. Он собрал почти все 5 листов. В этот момент как раз среди компании холмовчан расписывается некто, держа планшетку на спине другого.
-- Какой интересный метод, -- замечаю я.
-- Ну он же планшет, на нём и следует писать! -- ржут.
-- Да, его зовут Планшет!
-- Хотите пожевать деревяшку? -- я.
Все отламывают себе по куску.
-- Она что, пропитана чем-то?
-- Нет, просто вкусная деревяшка.
Планшет: -- Мне бы анестезии...
-- Анестезии? -- я.
-- Ну да. Выпить бы. А то ногу порезал.
-- А мне только что предлагали самогон. Вон там в верхних рядах в амфитеатре.
Планшет идёт искать того чела, но не находит и возвращается. Я думаю: фигня. Иду сама.
-- Хэй, кто предлагал мне самогон здесь? Мне же кто-то предлагал самогон. Вы не знаете?
-- Не-а, нет...
-- Эй, ты что-то ищешь? Это я кусок этой странной штуки у тебя отломал.
-- Ты! это ты предлагал мне самогон!
-- Да...
-- Тут человеку одному надо. Сейчас я позову его, -- бегу за Планшетом, возвращаю его. Его угощают. А я нюхаю этот самый самогон -- пахнет нереально вкусно, сливой, кажется, но пробовать я не стала.
Вот так человек, который не пьёт, спаивал окружающих.
-- А почему у тебя такое странное имя -- Планшет? Ты француз?
Он смутился и сказал, что его зовут Вадим. Или Влад (память моя одырела). Очень приятно! (красивый человек, кстати, кажется, у него был горбатый нос, но не уверена; помню, что был он темноволос, и волосы, чуть отросшие, прямые, мягкие, пышно торчали; красиво).
Потом был смуглый чех. Записал в адресе Брно (кажется). Ну вот, он иностранныйц гражданин (наверно), а подписался. Был он похож на какого-нибудь мексиканца. Кучерявый, с раскосыми глазами. Говорил с некотрым акцентом (мне показалось, что балканским, но я не шарю, может, выдумываю всё и не замечаю), но правильно. Говорил, ему очень нравится фест. Он приехал вчера утром, шёл по дороге, а навстречу шли люди и ругались и были полны негативом. Как хорошо, что они уехали! Слава те мир, остались только зачётные человеческие существа.
А другим опрошенным таки не нравилась фигня с организацией. Но они приехали ради музыки, и вполне определённой.
А мне было пофигу. Ну, из того, что я пишу, это видно. Я приехала просто так.
Файршоу на Марсе. Меня уже не колбасило так сильно, и тумана не было, но всё равно понравилось, хотя уже настолько спать хотелось, что я, наверно, увидела меньше половины.
была импровизация (хорошая! со стафом особенно, стаф рулит, бесспорно, и жарко от него даже зрителям!).
были представления:
"отчаянные домохозяйки" (это было бы круто, если бы они не слажали с инвентарём, который то не зажигался, то плохо горел, то ещё чего);
две девицы в чёрном (так себе): дурацкие веера, дурацкие обручи. вечно они горят только наполовину, и красоты в этом мало, а мастерства ваще нет, так любой дебил сможет. зато сами девицы довольно милые были, можно было просто на них смотреть.
был файр-стриптиз про русалку (не знаю, как иначе это назвать).
было странное представление с клоунской маской, длинным высоким всегда удивлённым парнем в очках, девицей в платье и ещё одним чем-то чёрным, которое потом оказалось девицей.
Дома тусы не было, часть людей уже вообще, кажется, разъехалась.
Спааааать.
а нам дали визы! визы дали нам! так что превед кетай послезавтра
@темы: поездки, Пустые Холмы
-
-
15.07.2009 в 22:58Я не знаю труп в кузове. (
-
-
15.07.2009 в 23:56-
-
16.07.2009 в 02:04Айна! Будешь в Китае пить воду из неизвестных источников и есть немытые фрукты - загрызу просто! У нас стабильно раз в год-два туристы с холерой приезжают. Я тебя очень прошу, ты же медик как-никак! Только мытое, только бутылированную, только после термической обработки.
-
-
16.07.2009 в 02:08аххахахааххааааа!
извините, вырвалось
-
-
16.07.2009 в 02:34Я сама в Китае ем что попало, приготовленное в сомнительных условиях. Но есть какие-то минимальные рамки должны быть.
-
-
16.07.2009 в 02:44-
-
08.03.2010 в 18:09чьорд, мы ведь делали это всё.
-
-
09.03.2010 в 05:20-
-
31.05.2010 в 10:28-
-
31.05.2010 в 15:09