фанфик по ТК

[cytryn]

а) жоско яойный про Нефрита и Джедайта;
б) матерный, с расчленёнкой, убийствами, насилием;
в) идея не моя;
г) название влом придумывать.

Тёмный сырой подвал с землёй вместо пола, а в середине обычный прозекторский стол из гранита, с желобком. На столе груда человеческих сердец, не серых заформалиненных, а живых, алых, бьющихся вразнолад. Систола -- диастола, систола -- диастола, лад всё менее разный, нащупан общий ритм, резонанс, унисон, всё сильнее, как раскачивающиеся качели, всё сильнее, куда уж сильнее? Из угла, не сводя устрашённых глаз, жду развязки, взрыва, кровавых клочьев. И вот они сжались так предельно, едино, как живое целое, целое выгнулось вперёд и закричало и стало девушка с телом из огня. Она опустила ноги с прозекторского стола, и ноги коснулись земли, длинные-длинные ноги, а огонь стёк к плечам и стал волосы. Тут открылась дверь, и вошла девушка с телом из воды. Они не видели меня, они встретились в центре подвала, они обвили друг друга руками и стали ласкать друг друга, и это длилось так долго, как сокращение сердец, и нарастало, и сначала стон, а потом крик вырывался из их раскрытых губ, вразлад, так раздражающе-звеняще. И расплылись талыми облаками, а звук остался. Этот долбанный, долбанный, долбанный будильник.
Даже во сне долбанная-раздолбанная работа. Девушек в расчёт не берём, это другое.

Разложил инструменты по поддонам, сейчас группа придёт. И ушёл, всё равно у них сначала теория. Съел завтрак и вернулся.
-- Женя, убейте нам, пожалуйста, лягушку.
-- Следует говорить "фиксировать" или "умертвить".
-- Ну тогда фиксируйте.
-- И нам.
Вытаскивают из холодильника сонных земноводных. Осторожнее, блин! Сами потом их по аудитории отлавливать будете. И жадно смотрят, как я, зажав животное в кулаке, провожу штырём (то есть, зондом) по зелёному влажному черепу, нащупывая ромбовидную ямку. Как втыкаю зонд в головной мозг и проворачиваю. Как втыкаю в спинной и проворачиваю. Как мягко трогаю лапки -- нормально? не шевелится? мертва. Возьмите.
Скучаю и сплю.
-- Булавки кончились.
-- На столе лаборанта возьмите.
-- Посмотри, я её вскрыла, а как там дальше?
-- Приколи края покрепче. И эти плёнки снимай. Что это? Перикард? Плевра?
-- Нитку под этот... сосудистый пучок надо.
-- Сосудисто-нервный. Давай подержу пинцет.
-- Извините пожалуйста! -- нависли надо мной. -- Помогите нам, пожалуйста! Мы правильно ниточки привязали? -- встаю, иду смотреть.
-- Эээ... не очень. Сейчас исправим, -- подкручиваю и сдвигаю штатив. -- Нить должна идти перпендикулярно рычажку.
-- Вы слишком мало сокращения записываете. Нужно хотя бы две минуты.
-- Блин!! Забыл на десять вольт перевести. Теперь всё по новой...
-- Да ладно. Так сойдёт.
-- Нет уж. Ты думаешь, она не заметит? Хаха.
-- Атропин можно?
-- Марь-Пална! У нас, кажется, вообще нет реакции на стимуляцию.
-- Ну-ка, ну-ка? Действительно нет реакции.
-- А вот этот зубец?
-- А это скелетных мышц реакция, посмотрите, как тут всё дергается.
-- Но электроды мышц не касаются.
-- Так это у вас не нерв на электродах! Там сосуды и кусок мышцы. Конечно не реагирует! Что тут можно сделать... вы вообще его порвали при препаровке, вот обрывочки, вот, посмотрите. А с правой стороны нерв? Кажется, нормально подцеплен, работайте с правым.
-- У кого атропин?
-- У меня, но он кончился.
Снова надо мной нависают:
-- Женя, есть ещё атропин?
-- Эээ... Сейчас, -- ухожу в лаборантскую, набираю в шприц атропина. -- Кому там атропин был нужен?
-- Мне! -- берёт шприц и смотрит беспомощно на распластанную лягушку. -- Куда его колоть-то?
-- В сердце.
-- Что, так прямо в сердце?
-- Ага.
-- А много?
-- Ну, полмиллилитра.
-- А можешь ты вколоть? -- смотрит просительно. -- Пожалуйста!
-- Могу, -- вкалываю под внимательным взглядом.
Снова скучаю и сплю. Сейчас они уйдут и оставят для меня срач в виде кровавой ваты, истыканных восковых пластинок, дохлых лягушек, грязных инструментов. А потом придут следующие.
-- Я возьму ленту, ладно? Отксерю тебе завтра.
-- А прак ты когда думаешь оформить?
-- Даже не надейся.
Снимая халаты и гремя рюкзакми.
-- До свидания!
-- Пока, Женя!
А через двадцать минут ещё одна группа, надевая халаты и гремя рюкзаками. Нужно подготовить для них чистые инструменты, поддоны, восковые пластинки. Пообедать.
-- Убейте мне лягушку, пожалуйста!
У этих кардиограмма изолированного сердца, трепещут красные комочки с ниточками на фильтровальной бумаге на чашках Петри, к чашкам электроды прилеплены пластилином. Закрываю глаза и представляю себе лягушку с телом из огня. Лягушку с телом из воды. Царевна-лягушка.
Потом последняя группа и шесть часов вечера. Я читаю книгу. Пытаюсь читать книгу. До семи. Потом уйду.
Но в полседьмого врывается он, распахнув и захлопнув дверь. Я в секунду опрокинут лицом на парту, перед глазами у меня штатив. Он молча стягивает с меня джинсы и ебёт.