[cytryn]

Вчера перечитала остатки отчёта о прошлолетнем Новосибе. И правда опубликовать, что ли. Только очень куце, потому что всвеже писать я бросила, а теперь уже ничего не помню.

много текста

2 августа.
Проснулись поздно. Рё: "Не могу будить, если меня не просили"
Мучили википедию на тему затмений. Придумали ехать в Китай.

Встреча с Эйджи.
Я рисовала Эйджи в столокве на Красном. Эйджи, кажется, читала. Тут нами заинтересовался местный персонал:
"Чёй-то вы тут сидите? Работаете? А ну как придёт начальство, увидит и будет ругаться?"
"А мы порисуем, а потом ещё поедим" (обманули, надо сказать, и не поели)

Я, как бы дорисовав: "Ну вот, посмотри. Только непохоже нифига".
"О. Я, если честно, думала, что не смогу ваще ничего сказать, но... тут ясно прослеживаются фамильные черты"
"ОМГ, фамильные. Но я не видела твоих родственников"
"Вот и я удивляюсь"
Рё: "Ты здорово польстила Эйджи в плане размера глаз. Ну и не только..."
"Ничего я не польстила. Кто я? Чё вижу, то и рисую. Это признак дурака, наверное".
"Хы, спасибо" -- Эйдж.

Опять ехали на последней электричке, опять долбоостановка Долбообское долбоморе было электрицею невозбранно проигнорировано, опять пинали пешком от Береговой, но на этот раз прогулка получилась дольше и разнообразнее: увлёкшись беседою, заблудились. Обсуждали фанфик. Затем перешли на обсуждение вирусов, на чём разговор заглох, и тогда-то мы поняли, что находимся не пойми где, "разговор не пойми, алфавит-календарь -- не пойми". Пёс нас знает, бродяг. Нашлись, конечно, но.

Мне хочется петь. Что я и принимаюсь делать.
"За синие горы, за белый тумааа-а-а-ааан..."
Рассказываю про некогда выпущенный русскими толкиенистами альбом "Песни Алой книги".
-- Так песни Алой книги это же стихотворения Толкиена?
-- Ну да, они и входят в альбом по большей части, но не только.
Тревожная их тягучесть, мне нравится их флейта и вообще обработка (во всяком случае, в "За синие горы" и "Балладе о первом гноме", которые поёт Мичурин).
Рё: -- когда я в детстве читал это стихотворение ("За синие горы"), представлял себе этакое бардовское исполнение под гитару, -- пытается напеть эту мелодию. Получается, разумеется, плохо, но всё же мне мелодия что-то напоминает, но я не могу взять в толк, что именно.
Рё: -- Аааа!! Точно! Точно! Мне представлялась эта песня на мелодию песенки потерявшегося мамонтёнка!
Я: -- гы, размер подходит. Но мне тягучесть больше нравится, -- пропеваю первые две строчки с необходимой тягучестью:

"За синие горы, за белый тумааа-а-а-ааан...
В пустыни и но-оры уйдё-от карава-ан"

Рё: -- Караван уйдёт в норы... Представляешь себе караван в норе? Абсурд, абсурд...
Я: -- А дальше там какая-то фигня с мыслеизложением. Под разговорную речь подделано, что ли, -- продолжаю:

"Кудесники гномы в минувшие дни
Искусно металлы ковали они..."

Рё: -- Нет! Там был восклицательный знак, -- проговаривает с выражением: -- "Кудесники гномы! В минувшие дни искусно металлы ковали они..."

"...Рубины, алмазы, сапфиры, топазы
Гранили ониии и хранили ониии... Хээи-эй, хээй-эии...
И хранииили ониии!"

Рё: -- в оригинале было "хранили они и гранили они". Хотя логичней было бы, как ты спела. Абсурд. Но красиво!
Я: -- Мичурин тоже пел "гранили они и хранили они". Кстати, не менее красиво, чем "хранили и гранили". -- Продолжаю:

"А пели они что твои короли
И звонкие арфы себе завели..."

Рё: -- Хаха, короли как образец музыкальности! Абсурд, абсурд...

"Протяжно и ново для слуха людского
Звучало их пенье в глубинах земли.
Пылали селенья на склоне крутом
И арфы горели смолистым огнём.
Где было жилище, теперь пепелище --
Не ведал пощады свирепый дракон.
За синие горы, где мрак и снега,
Куда не ступала людская нога,
За дальние воды уйдём до восхода,
Чтоб золото наше отнять у врага!"

-- "Враг" с маленькой буквы, -- замечаю я. -- Большой буквы Смог не заслужил.
-- Вражок, вражек, компактный такой.
(я вспоминаю песню про зелёненького дракончика tol.humanus.org.ru/sound/karasev/koi/98_024vk.t... но не упоминаю о ней, потому что речь закономерно уходит к Дэвиду Блейну).

Про мужа Тихе (который к ткшному тусняку, кажется, относится совершенно пофигистично) и кружок вышивания, автомобилистов и т.п.
-- Или ты тоже стала бы автомобилистом, или обрела бы пофигизм к этой проблеме.

Ночёвка у Блэка. Света: блондинка остриженная, кудрявая, тощенькая, субтильная, с очками, и оттого нетривиально сгоревшая лицом -- на багровом носу чёткая белая полоска от очковой дужки. Приехала Света с Радуги, а упомянутый в предыдущих выпусках Тихон был её попутчик на прямом (необратном) пути.
Я: "Света, тебе удивительно подходит твоё имя"
Света задавала Рё-сану наивные вопросы о Японии, Рё-сан с высоты своей осведомлённости отвечал на них, я слушал и смеялсо. Не помню, с чего начался разговор про китайский язык, который мы заканчивали на следующий день. Что в разных частях Китая говорят ваще по-разному. Что филолухи спорят, языки это или диалекты, но что вообще это тупой спор. Что в двадцатом веке создали единую систему иероглифов, кой-чё упразднив, и теперь китайцы из разных краёв могут понимать друг друга, записывая иероглифы на ладошке (а звучат они всё равно везде по-разному). Что существует пиньинь. Что крайние диалекты -- мандаринский на севере и кантонский на юге.
Блэку рассказываю, как прошёл день:
"Порисовала приятельницу в столовке. Круто было".
Рё: "Тебе кажется круто? Но ведь непохоже на Айгсил получилось".
"А не в том дело. Результат пофигу. Для меня в рисовании с натуры один кайф -- можно невозбранно пыриться на предмет срисовывания и получше его запомнить".


3 августа.
Утро.
Рё: -- Погоди, так это неровное красное пятно -- это у тебя кусок радужки, а зрачок внутри -- круглый маленький и чёрный!
я: -- Ну дык. Только пятно не красное, а коричневое.
Рё: -- Блин, я сейчас смотрю в твой глаз и чувствую себя нереально смелым.
Завтрак. Света нас мороженым угощала. Света! Рё-сан утверждает, она классический просветлённый потенциально укуренный голый хиппи. Мне нравятся классичские просветлённые хиппи! Как минимум, забавляют. Звонок Верочке, договорилась, что мы зайдём к ней днём ("после обеда"). Я более-менее ненавязчиво попросила нас вписать на день. Уж как получилось... наверно, получилось не ненавязчиво... Верочка ненавязчиво отказалось, и правильно! (мы бы, натурально, без проблем и тщетных обид поехали и в ту ночь в посёлок Северный, нашли же в итоге, где переночевать. Но всё равно спасибо героической цивильной Мист! Она же не юзер хоспиталитиклуба, чёрт возьми, чтобы этак внезапно вписывать малолетних дебилов).
Звонки другим потенциальным впискохозяевам. Один сказал, что он вообще в Новосибе отсутствует. Другой сказал "ну, приезжай" этаким пофигистичным голосом (очень низким). -- "А двоих впишешь?" -- "Впишу, а чо". Неплохо. А то могло быть так: "Не, не впишу" -- "А одного, но не меня? [далее следуют хохо рекомендации]". Я бы осталась у Блэка, а Рё попинал бы в Северный.
Добирались до Верочки медленно, косыми-кривыми путями, ежеминутно заблуждаясь и находясь. Шли по просеке, по лесу. Вбрели в малинник, попаслись там. Пообсуждали различное УГ. Рё, в частности, рассказал угарную историю, как кто-то из мской ткусовки (кажется, Юленэ или Черри или ещё кто-то, может даже Ершл!) написал сценарий фильма про неких У и Г, которых вынуждают совершать яой на глазах у вышеупомянутой тёмнокоролевской тусовки (яой кагбэ вырезан, но подразумевается). Этот сценарий был показан Гюнтеру и Рё-сану.
Рё: -- Гюнтер поинтересовался, кто же будет играть главные роли. "Ну, эээ", ответил автор и покосился. Гюнтер характерно приподнял бровь и задал риторический ворос: "как я понимаю, это шутка?"
-- Гы! Гы! я же говорила, я говорила, что они придумают про вас яой! Хотя, прикинь, сама в это не верила. Фанфик про У и Г, гыгы. "Ваш фанфик про У и Г это УГ"...
Потом продолжили путь. Академгородок полон леса чуть менее, чем целиком.
Вышли на странное психоделичное место: развилка, справа белые берёзовые деревья, слева красные сосновые. Тропа при соснах, тропа при берёзах, по центру что-то смешанное. Нам -- к соснам.

Купили еды и устроили трапезу под верочкиными окнами. "Эй, девушки!" -- обратился к нам мужик с балкона на первом этаже. Высказался в том смысле, что мусор под окнами его не обрадует. Мы заверили его, что мусора не будет и обратили его внимание на то, что девушек среди нас ровно половина.
"Я думаю, он сказал "девушки", потому что у нас нет пива".
"Угу, пиво как признак мужика. Будь у нас пиво и будь мы реально девушками, он всё равно обратился бы "эй, пацаны!".
Вспомнила, как мы гуляли ночью с Женей, и к нам пытались приставать пьяные дебилы, приняв обоих за девиц. Смешно было. Впрочем, Женя тощ и хвостат.

У Верочки.
"У нас хорошая новость! Мы не будем сегодня у тебя вписываться!"
"Ну, вообще, если хотите, могли бы остаться на одну ночь..." -- смущёнаня такая Верочка.
Остатки еды (печеньки!) мы принесли Мист, но невовремя, так как они с Эйдж как раз почти приготовили шарлотку. Шарлотку! Эйдж и Мист волшебство какое-то сотворили.
"Когда вы вообще едите? Или вы просто не делаете этого?"
"Флюидами питаются"
"Мы едим, но никто этого не видит"
"Ну да, студенты, да... вспоминаю фанфик Риджер про голодного Нефрита"
"Студенты! Гы! Цитринчег, нас считают малолетними дебилами!"

Мист гадала для Эйджи на рунах. Гадание по всем правилам, с полем -- квадратным куском ткани, натуральный лён, с вышитой алой разметкой (Мист сама его делала). Следует рассыпать по нему горсть рун. Понравилось, как стройно Мист толкует. Рассматривала ступню Мист с очень белой прозрачной кожей, видно много-много вен и даже, кажется, немного артерий.
Я потом ещё немного подрисовала эйджин портрет. После второго сеанса стало чуть более похоже. Жаль, что Мист я не порисовала. Есть повод ещё раз съездить в Новосибирск. (блин! и опять не порисовала! блинский блин. и ведь было более тысячи возможностей).
Возобновление разговора о ночёвке. Договорились сегодня остаться у Мист. Смска Косте. Вещевой план.
Эйджсил потом быстро ушла, собиралась встретиться с Лауретин. Но быстро вернулась, потому что электричка, посредством которой Эйджи думала ехать, ходила только по будням. Эз э результ пошли гулять по Академгородку.
тут продолжился разговор о китайском языке, я попыталась что-то уточнить в этом вопросе у Эйдж, и они с Рё как обычно не сошлись в терминологии и устроили короткий казуистический филолухический спор. После чего Эйдж сказала мне "пусть он тебе рассказывает!" и стала общаться с Тихе.
На станции к нам присоединилась Леночка. Леночка на велосипеде! Одолжила его по очереди мне и Эйджи. Прокатились по платформе. Проводили Эйджи. Продолжение прогулки по Академгородку. Стена с силуэтистыми рисунками. Мужчина и женщина как бы в траве, сверху мальчик с шариком вниз головой.

Леночка на велике проводила нас до Блэка. Разговоры о литературе, реализме, Достоевском, Брэдбери (вот не помню, кстати, с чего они начались). Но какие-то мутные.
Мы "перетрясли рюкзаки", взяли самое необходимое, остальное оставили. Света на велосипеде (ей двадцать лет и она не умеет ездить; но это ещё ничего! я встречала чела, который в тридцать два года не умеет). Фигня с шиной.

Отправились к Верочке. Шли по той же просеке, что и утром. Почти не заблудились. Возник разговор о поездке.
"Я же фактически впервые еду вот так, самостоятельно спланировав поездку, купив билеты, сумев найти жильё и договориться с людьми..."
"Зато я в этот раз с жильём протупил"
"Зато ты штурманишь за нас обоих. Хотя мне, думаю, полезно было бы поштурманить"
"Да, от меня сплошной вред". Доходим до давешней развилки: "А вот теперь, кстати, я не помню, куда нам следует свернуть".
"Ну как же! справа лес берёзовый, а слева сосновый. Нам налево. Я ещё помню, что мне внутренне хотелось к берёзовому, но ты сказал к сосновому, точнее, так выходило по карте".
"Гы, штурманил я, а дорогу помнишь ты".
"Дык, зрительная память недохудожнега".

Разговоры на кухне. Верочка: "Я бы никогда не поехала куда-то вот так, чтобы непонятно как жить, непонятно где ночевать...". Раскрою, что ли, тайну: в реальности от "непонятно где, непонятно куда" в данной конкретной поездке у меня ваще ничего не было. Ну вообще просто ничего.




4 августа.
Утро. Сначала из верочкиной комнаты появляется кот. Тискаем его. Затем через некоторое время осторожно высовывается голова самой Верочки. "Доброе утро", -- говорю я. Верочка показывается целиком.
разговор с Мист на кухне. Преподавательство, обучение, интерес и неинтерес. О женщине, которая из экономиста переквалифицировалась в психоаналитика.
музей паровозиков. Котлованокопатель. Снегочистка. Дикий вид заброшенного вагона метро (мы в неблагополучном будущем!). Гигантские лампочки валялись внутрях у снегочистки. Вагон для перевозки расплавленного чугуна. Прикольный вагон для перевозки спирта (cнаружи квадратный, внутри круглый). Нас два раза, кажется, пытались выпроводить за незаконное проникновение в музей без билета. Кажется, билеты мы так и не купили.

День. Зоопарк. Здесь я мельком увидела Сусел. Я нашла прекресное белое перо и всё пыталась потом обнаружить Сусел, дабы её одарить им, но Сусел оказалась неуловима, потому перо досталось Эйджи. А Рё-сан, судя по его сообщениям, пообщался с Сусел основательно (у Таты). Они как будто в этот раз нашли общий язык. Сусел показала Рё картинку с птенцами "Я и мой брат-дебил". Рё показал Сусел Дэвида Блейна. Надо сказать, Д. Б. чудовищно привязчивая вещь. Мы чувствовали своим долгом, едва кто-то скажет "не-не-не-не", заржать как дебилы и сказать "остановись, демон!" или там "вот эти ребята!"
Здесь мы узнали, что Леночка в юности автостопствовала понемногу. Судя по всему, ей не понравилось.

Вечер. И снова шли много пешком. Ночуем с Рё у Кости. Костя с лёгкой руки Рё-сана -- Линейкин. Никому не нравится родной город. Рё: "Теперь мечтаю познакомиться с кем-нибудь из Калуги, чтобы он мне рассказывал, какой ужасный это город и как прекрасны Тамбов и Воронеж".
я -- Косте: "А тебе нравится Новосибирск?" -- "Нет. Томск, Омск и Барнаул мне нравятся больше: они более упорядочены в плане архитектуры. В Новосибирске архитектура слишком уж хаотичная..."



5 августа.
Костя будит нас слишком рано, чтобы мы успели хоть сколько-то выспаться. Косте на работу.
Днём едем в Академ на старую вписку, забрать вещи. Леночку зовём с собой (в гости к Блэку, гыгы). Блэк на работе, а Света с Андреем, спокойным, жилистым, имеющим сугубо казахскую внешность товарищем, смотрят "Догвиль".
"Какой ужасный, тяжёлый фильм, не могу просто... Ты смотрела?"
"Смотрела когда-то"
"И как?"
"В общем, понравилось. Интересно. Оригинально" (но не добавила, что для меня слишком аллегорично, мне реальность больше по нраву).
"Ах, не люблю такие фильмы... "Догвиль" этот или вот "Заводной апельсин"... Ты смотрела "Заводной апельсин"?"
"Читала".
Проходим на кухню. Те же вопросы поочерёдно задаются Рё-сану. Он отвечает, что да, смотрел "Догвиль", но в компании человека, который засыпал и хотел переключить. Я вспоминаю, что смотрела в компании бывшего мужа сестры, который пёрся и тащился, как улитка по извести, и идеологически комментировал, какие они в этом пиндостане все порочные.
Таки Света во мне вызывает желание говорить медленно и нарочито "разумно" и равнодушно (и чуть свысока). Строить из себя умную. Как-то так действовала Кира на Блэка и Тихона.

Леночка. Разговор об отдыхе. Рё рассказывает о своём приятеле, который пришёл к выводу, что стремление к отдыху это фактически стремление к самоубийству, и поэтому этот приятель всё время работает.
"А что он делает сейчас?"
"Последние полгода он писал книгу. "
"Ха! Разве это работа? "
Рё объяснил, что книга не художественного содержания, а некое мощное языковедческое исследование, и Рё даже давались на бета-ридерство главы, касавшиеся японского языка.

Оказывается, Свету ужасают все произведения искусства, где открывается тема насилия над женщиной. "Раньше я нормально такое читала или смотрела, а сейчас..." -- Рё: "Что ж, с возрастом ты стала более ранимой". Андрей протягвает руку к холодильнику, где стоит баночка с мыльными пузырями. Сворачивает крышечку... Рё-сан: "А может не надо?"
"Он боится пузырей", -- ржу я. Мне почему-то было сильно весело.
Андрей смотрит на Рё-сана и долго молчит. Потом: "Ты очень странный человек".
Ночёвка у Кости. Как мы читали Каганова, местами вслух. Как я рисовала Костю перед сном. Он недвижимо пялился в экран, играя в линэйдж, поэтому рисовать его было сплошное счастье. (не то что подвижную Леночку на следующий день). Как мы засыпали под крики, выдохи и звон мечей из линейки.



6 августа.
Тот Берег.
Позавтракали на слегка замусоренной лужайке, а потом нам стало влом куда-то идти. Стали валяться на траве и трындеть. И тут материализуется мужик с видом настороженным (некая одна, но пламенная страсть отражалась в его взгляде) и печальным либо сонным. Нетолстый и невысокий, с бровями насупленными и глазами, латеральные уголки коих ощутимо ниже располагались, нежели медиальные, что, надо думать, и придавало ему упомянутый печальный вид.
-- Есть у вас чо поесть?
-- Эээ... хлеб есть.
-- Вот мне бы пять рублей...
-- Пять рублей нету.
-- Ещё сосиски есть, -- я.
-- Да, сосиски есть, -- Рё.
-- Ну дайте хоть хлеба, что ли...
Даём хоть хлеба, что ли, и, что ли, хоть сосиску. Он с великим трудом освобождает последнюю от обёртки. Трапезничает.
-- Вот мне бы ещё пять рублей, на хуй...
-- Нет, пять рублей дать не можем, -- отрезает Рё-сан. К этому времени мы освободили лужайку от своих вещей и стали готовы продолжить путь. Продолжаем его.
-- Он просил пять рублей на хуй! На хуй! Представляешь себе это? Я чуть было не сказал "подставляй хуй". Отрази это в ацком отчоде?
-- Но я не могу материться.
-- Но ты можешь цитировать.
Цитировать могу. Цитирую.

Гигантская мозаика на стене. Сочетание сказочных сюжетов с чисто советскими (сталеварами и косарями). Знаки радиоактивности на хвосте жарптицы.
Потом стояли на мосту и смотрели вниз.

Встретились с Леночкой на вокзале. Я рисовала её. Даже говорить не хочу о результате, так мне стыдно. Очень плохой вышел рисунок.
Болтовня. Не помню, откуда к этому пришёл разговор, я вообще в него только отдельные реплики вставляла (потому что была занята рисованием), но.
Я: Глядишь, пройдёт сколько-то лет, и твоя дочь тоже будет писать яой...
Леночка: Нет, моя дочь будет нормальным человеком.
Я: Чё-то я сомневаюсь в этом крупно.
Леночка: Не-не-не-не-не! Я буду следить за этим! Она не будет как я, у неё всё иначе будет! (некоторая пауза) Но всё-таки я иногда думаю, что, когда наши дети вырастут и узнают больше о нашей юности...
Я: ...что родители пили, курили и занимались сексом...
Рё: ...что Леночка писала яойные фанфики, состояла в толкиенистской тусовке, ездила автостопом...
Леночка: Да, что родители... и вот я думаю, она решит, что её крупно нае- (извините!) -бали...
я не сказала, потому что была занята и лень было формулировать мысль, но подумала, что человек (скажем, ребёнок, достигший сознательного возраста), будучи наделён свободной волей, всё равно станет делать то, что захочет. Наличие или отсутствие неумных родительских запретов отразится только на количестве и степени тяжести конфликтов между ними. А захочет ребёнок, надо думать, чтобы было весело.
Вообще это душевная мука -- наблюдать со стороны, как Леночка со своей дочерью общается. Не рекомендую. Хочется невозбранно стукнуть Леночку по темечку. А вне контекста дочери она позитивный человек ростом мне по плечо с лицом моей школьной учительницы по литературе. Очень живая и подвижная.

В автобусе стало печально, и удаляющаяся оранжевая сгорбленная под рюкзаком фигура Рё-сана казалась печальной, и снова чувство нереальности. Эх. Эх. Вот было бы интересно пожить в Новосибирске. Я представила себе, как было бы. Каждый день привычная деятельность. Поход на работу там, комп, если фриланс. Прогулки: как места, деревья, дворы становятся всё знакомее и проще; более или менее регулярные встречи с ТК и, возможно, совместные проекты. Но нет, нет, у меня учёба, а кроме этой учёбы и нет определённого занятия, кто я, как не перекатиполеобразное растение была бы?
Не интернет перетекает в реальную жизнь, не бродячая нереальность в мой мир, а мой мир в бродячую нереальность. Всё меньше и тоньше, всё более похожа на оболочку от мыльного пузыря становится моя реальность. А жизнь бродячая, изменчивая, как, собственно говоря, интернет. И пощупать то, чем становится моя жизнь, нельзя, только вообразить.


все было написано прошлым летом, кроме некоторых мелких правок. соответственно, сейчас "я могу так не думать".