29 июля, плавно перетёкшее в 30
Я вышла из общаги, имея за спиной небольшой рюкзак, к которому была присобачена небольшая палатка. Палатка была для Рё-сана, ибо он не сумел заранее запастись впиской (а почему сам не запасся палаткой, я даже не знаю). Рё в итоге вписала Тата, но палатку я всё равно взяла, а то вдруг она его выпишет. Палатка моя нетяжёлая, всего полтора килограмма. Я силилась успеть на экспресс, который в девять вечера едет в аэропорт "Домодедово" с Павелецкого вокзала. Как водится, не успела. Дяденька охранник меня заверил, что следующий экспресс доставит меня вовремя. Дяденька как раз закончил меня заверять, когда...
-- Вы сказали, на следующем экспрессе тоже можно успеть? -- интересуется некто, стоящий сзади меня. Я оборачиваюсь и вижу блондинистую взлохмаченную хипповского вида девицу. Она ниже меня на голову, с европейской привычкой всем улыбаться, с кем встрчается глазами (в меру сил искренне и доброжелательно), с рюкзаком за плечами размером с неё саму и ещё одним маленьким рюкзаком в руках. Вид у неё человека беззащитного и дружелюбного.
Дяденьке пришлось заверять ещё раз.
-- Мы, наверно, едем в одно и то же место? И на одно и то же мероприятие? -- проницательно спрашивает у меня девица, когда дяденька был оставлен в покое. Я, конечно, подумала о Радуге и поняла, что мне снова попался прикольный попутчик.
-- Скорее всего, -- отвечаю.
Билет в Новосибирск у прикольного попутчика ещё не был куплен. Пока прикольнй попутчик покупала билет, выяснилось, что зовут её Кира, что о мероприятии она узнала два дня назад и сразу решила поехать, что в Сибири никогда не была, что речь у неё странная, как будто русскому языку на её языке неуютно. "Эмигрантка", -- решила я. Но нужно было подтвердить догадку.
-- Ты так строишь фразы, как будто тебе на русском говорить непривычно.
-- Да, дело в том, что я живу в Лондоне, -- и мгновенная дружелюбная улыбка. Я бы сказала "отработанная", если бы она не выглядела, натурально, искренней (возможно, это значит "хорошо отработанная", но мне неинтересно так думать).
Кроме улыбки, рюкзаков и речи, калькированной с английского, у Киры оказались пальцы с чем-то синим под ногтями, категорически напоминающим мне масляную краску. Об этом я тоже спросила, оказалось, что она перед отъездом расписывала чьи-то стены. Только не маслом, а баллончиками. Так я узнала, что, если пользоваться обычными баллончиками, то невозможно добиться чётких границ в рисунке (всё расплывается). Профессиональные граффитисты юзают либо специальные узконаправляющие насадки, либо трафарет. А ещё я узнала, что в Европе граффити продают и часто за дорого. И о том, как в Лондоне образовывают богему. Кира учится на что-то вроде режиссёра. Регулярных занятий фактически нету, знания (если студенту хочется) можно получить в библиотеке. Зато студенту предоставляется поле для деятельности (полигон -- если он типа режиссёр, мастерская -- если он типа художнег и т.п.). Несколько раз в год встречи с кем-то типа научрука. Несколько раз в год "выставка" твоих работ, где ты их должен вроде как "защищать" (словесно), проходит в кругу студентегов вроде тебя и их "научруков". Судя по тому, что рассказывала Кира, Карлсон своего "Очень одинокого петуха" защитил бы там что раз плюнуть (а вот Малыш не защитил бы, гы, краснобайствовать ибо не умеет).
Кроме синих подногтей и прочего, у Киры оказалась с собою книга формата "кирпич" (старая и потрёпанная) под редакцией Эйнштейна (названия не помню, сборник статей о человеческом сознании). Чтобы моссг развивать, пояснила Кира, а то богемная жизнь и их учёные занятия на европейский манер этому не способствуют.
Потом оказалось, что мероприятия мы перепутали. Я думала о Радуге, а Кира о фесте "Хан Алтай". Притом, где он проходит, она точно не знала. Вписки в Новосибе у неё не было. Палатки у неё не было. Бог мой, что у неё вообще было в этих пугавших меня рюкзаках? Был мощный осенний спальник, была пенка, были кастрюли и горы одёжки, на случай, если что промокнет или испачкается. Впрочем, надо отметить, я тоже не знала точно, где проходит Радуга, но у меня было знакомство с Блэком, который знал, и вписка у него же. И вообще, я не совсем на Радугу ехала, а сначала в Тёмное Королевство. Предложила Кире затусить с Блэком вместе со мной: тот мог быть в курсе и насчёт её феста. Кира сказала, что это будет хорошо, а в ответ предложила мне ехать с нею на этот самый фест. Я сказала, что скорее всего не поеду, и предложила обменяться контактами. Что и было проделано.
На ж/д вокзале мы вылезли из автобуса. Было около семи утра по нскому времени. В ближайшем киоске я купила атлас Новосибирска (зря! фиговый атлас купила), а Кира долго рассматривала атласы Алтайского края и республики Алтай, не могучи взять в толк, что это два разных субъекта Российской Федерации. Тут-то я и увидела Блэка.
-- Блэк, -- утвердительно-приветственно, но всё-таки слегка вопросительно говорю я.
-- Привет, я Блэк, -- одновременно со мной говорит он. -- А это Тихон из Вологды, -- указывает он на своего спутника. Тихон из Вологды был хмурый, держался отвязно, имел сгоревшее лицо и бутылку разливного пива, а похож был на юного крестьянина, который ещё тонкий, но начинает становиться дородным. -- Он с Радуги едет. Нужно зайти на вокзал и посмотреть билеты.
-- Кира, -- представляется Кира.
-- Помочь человеку надо, -- говорю я, кивая на неё. -- Хочет попасть на музыкальный фест (как он там назывался?), но не знает где он.
-- "Хан Алтай", -- уточняет Кира.
-- "Хан Алтай" под Онгудаем проходит, -- говорит Тихон. Берёт из рук Киры карту республики Алтай и показывает, где это. -- И там вход три тыщи рублей.
Тут я поняла, что конкретно на этот фест я всяко не поеду (у меня с собой трёх тысяч нифига не было). К тому же, он всё равно второго кончался, а не раньше второго я рассчитывала вынырнуть из ТК в реальный мир. А Кира поняла, что республика Алтай и Алтайский край это не одно и то же. Тихон заодно показал Топучую, где проходила Радуга. Поезда до Онгудая не идут, самое южное -- до Бийска.
-- А мобильник там берёт?
Тихон: -- В Топучей плохо, но берёт. А вот там, где "Хан Алтай", совсем не берёт. Известно, что есть место, где можно пройти на фест бесплатно по шею в воде. И многие люди, которые приезжали, не могли узнать, где это место, потому что зоны нет.
-- Значит, в Онгудай поедешь? -- спрашиваю.
-- Да. А ты со мной не поедешь?
-- Нет, не могу. У меня тут встречи. Вот на Радугу поехала бы второго, когда "Хан Алтай" закончится. Но я могу одолжить тебе палатку. Я её для друга брала, но ему она скорее всего не понадобится, -- на всякий случай я решила позвонить Рё-сану и уточнить, понадобится или не понадобится. Рё сонным голосом выборматывает: "Доброе утро".
Я: "Привет-те-нужна-паталка-а-то-я-отдам-её-другому-человеку-которому-она-нужна!"
"Эээ... ну, отдавай".
"Но тебе она точно не нужна?"
Блэк: -- У меня ест палатка, если что!
Я (Блэку): -- Да, ты говорил, но я не для себя её брала...
Рё: "Отдавай, если хочешь".
Я (Блэку): -- Я для приятеля своего брала, которого просила тебя вписать, который... Ой, Кира, а где твой...
-- Рюкзак!! -- восклицает Кира и понимает, что его действительно нет. Того рюкзака, который большой, который она сдавала в багаж в автобусе.
-- Ааааа!! -- восклицаю я, но всё равно ржу, потому что ситуация комична.
"ОМГ, потом поговорим" -- говорю я Рё и прячу мобилку, и мы толпой бежим искать тот самый автобус. Находим. Вынимаем рюкзак. Кире оно и не в большую радость, потому что зело тяжёлое.
Тихон смотрел поезда до Вологды, а Кира -- до Бийска. На первые не было билетов, вторые отходили в неудобное время. Итого было решено ехать на автовокзал. На электричке. Там я поняла, что хочу спать. И вообще было тревожно. Я же чёрт знает где и чёрт знает с кем. Молчали. Европейской Кире, видимо, тяжело было терпеть это самое молчание. У Блэка же была достопримечательная рубашка: с большой аббревиатурой "С.Ш.А." и мелкой расшифровкой ниже: "Сибирский Шестиструнный Андеграунд".
-- Красиво звучит "Шестиструнный Андеграунд", -- замечает Кира. -- Что это?
-- Это фестиваль любительской музыки, -- отвечает Блэк. Тогда я заметила, что кирина преувеличенная девочковая наивность заставляет Блэка и Тихона говорить несколько свысока, этак цедить слова. Или её манера говорить им казалась фальшивой? Или от неё заграницей несёт за километр (от меня, интересно, не несёт?), а российский снобизм... не буду продолжать эту стёбную мысль, просто интересное наблюдение.
-- Ты на нём выступал?
-- Я один из его руководителей.
-- Оо, -- уважительно. -- И там только из Сибири исполнители?
-- В основном из Сибири.
-- Он каждый год проводится?
-- Не проводился с две тысячи пятого года. В этом году удалось возобновить.
Я: -- А на что это вообще похоже? Как проходит?
И Блэк такой давай рассказывать. Что сначала предварительное слушанье. Что не только музыка, но и просто стихи. Что многие творческие личности творят для себя и для друзей, а фест хорошая возможность для них показать своё творчество более широкой общественности. Что на первых фестах он не был организатором, но одним из участников, а потом вошёл в оргкомитет. Что первый раз его провели в 2001 году. Интересно.
Кира нашла себе маршрутку не помню до какого места (но уже за Бийском). Провела дефрагментацию своего рюкзака, многие вещи заархивировала, дала мне одну свою тёплую шмотку, которая мне пригодилась в холодной вечерней Москве. Приделала к рюкзаку палатку.
-- Точно не поедешь на фест?
-- Не поеду. Впрочем, на Радугу, возможно, поеду. Спишемся второго.
И распрощались. Я, Тихон и Блэк сели в троллейбус, который направлялся а Академгородок. Там тётенька-кондуктор поинтресовалась у нас: "вы до Акадэма?". Блэк сказал, что "до Академа", а потом пояснил мне, что "люди из города" произносят Академгородок "Акадэмгородком" и что это неправильно. И что люди в Академгородке это не то, что люди в городе. Потом я села и заснула. Проснулась уже в этом самом городке.
-- Река называется Иня. И вот тут улицы приобретают интересные названия. Вот это, например, проспект академика Лаврентьева...
мне надоело сидеть за компом и печатать. пальцы заплетаются.
Позавчера, впрочем, мне ещё и школа снилась, снег, разбивающийся о стекло, и первый соавтор. Первый соавтор вписывала у себя некого очень кроткого, но весьма сердитого юного японца. А ещё разъезд на гигантской трассе снился.
Сегодня снова Новосибирск, ночная трасса, погони и мистика, чорный привиденье-пришелец из параллельного мира, ночная езда на маршрутках и автостопом. Из этого сна я составляю сейчас яойную историю.
А когда у Ирыча на даче ночевала, мне снилось что-то на основе Киры. Девица снимала фильм и хотела сделать ново, оригинально и красиво. Она жила в домике навроде того, где жила художница из "Kiki's Delivery Service" (только лес был почти джунгли). Во сне был момент с золотым предзакатным светом сквозь тропические листья, а на каждой ветке -- павлин. Перья их хвостов свисали низко-низко, хвосты длинные-длинные. И девица с камерой, как бы раскачиваясь на качелях, снимала всё это. Стоило коснуться рукой павлиньего хвоста, как птица снималась с ветки, тяжело взмахивая крыльями, и летела в этом золотом сиянии, и девица, которая уже стала я, раскачивалась всё сильнее и сильнее, взлетала всё выше и выше. На очередном взлёте я и проснулась. Красивый был сон, волшебный. Давно во сне не летала. Давно сны не запоминала.