И вот после долгого отсутствия

[cytryn]

На этот раз изменю своему обыкновению не писать отчеты и вообще всякие описания. Впрочем, это и не отчет, а так, слегка бессвязный пост, лениво обдумываемый мною в длинные полубессонные ночи вперемешку с сочинением яойных историй.

дорожные байки

дорожные байки

Видели в Варшаве сталинскую высотку (правда, издали). Урава назвал ее кавайной, а я бы поспорила. Она скорее гатишная, длинная, узкая и холодно-серого цвета.

Польша. Недалеко от границы с Чехией. Поздний-поздний вечер. Звезднющее небо над головой, рядышком перемигиваются оранжевые огоньки на щитах, огораживающих ремонтируемый участок дороги (в Польше почти все дороги все время ремонтируются, во всяком случае, те, которые попались нам). Я стою на обочине с поднятой рукой, Ирыч сбоку освещает меня фонарем. Машины мимо проносятся со скоростью, не подходящей ни ко времени суток, ни к неисправному полному колдобин шоссе, ни к знаку "50" в паре сотен метров впереди.
— Новинка! — говорит Ира и начинает мигать фонарем. — Появляющийся и исчезающий автостопщик! Автостопщик апгрейд!
А потом нас подобрали чехи, которые ехали домой, — два вьюноши, девушка и мааааленькая лысая собачка — и пригласили переночевать у них на даче. Напоили вкусной минералкой (у нас такую не производят), пуститли помыться (правда, в почти антисанитарных условиях), а утром подбросили до Остравы. Какие люди на свете бывают!

Граница Чехия — Австрия, то есть, нейтральная зона между двумя границами это какой-то сюр. Везде понатыканы гигантские пластмассовые драконы, замки и голые девицы на фонарях, тоже пластмассовые.

Австрия. Едем. Ирыч листает взятый с собой русско-итальянский разговорник.
— Представляешь, подойти к итальянцу и спросить: "Lei parla italiano?" Он скажет "Si", а ему на это ответить: "Me — no!"
Следующую ночь мы проводим в Киоджии (это уже Италия), на пляже, на шезлонгах. Утро, около пяти часов. Краешек красненького солнышка чуть-чуть показался из-за кромки Адриатического моря. Внезапно справа от нас за пляжным заборчиком утренние сумерки рождают темную фигуру неизвестного дяденьки.
— Sprechen Sie Deutch? — интересуется он тревожным тоном. Мы вскидываемся.
— Ja, ja, — отвечаем в два голоса.
— Me — no, no, no.

В Италии автостоперов берут ужасно плохо. От Вены до Падовы нам повезло доехать на польском дальнобойщике, а вот дальше... Плюс сильная жара, от которой плавится мосск и даже черепная коробка. Зато в Италии красиво. И на самом деле очень иначе, чем у нас. Жаль, я ничего толком не увидела. Если Ирыч хоть в последние дни по Риму поводили карабиньери, то я... Зато, блин, с местным населением мы познакомилась в самой что ни на есть привычной для него, населения, обстановке, так сказать, прямо на работе. У них. Можно сказать, мы знаем нравы итальянцев не понаслышке и не как долботуристы, а прям-таки изнутри.

байки из склепа

байки из склепа.

В первую ночь в больнице заходит в палату медбрат синьор Даниэль и объясняет, обращаясь ко мне и Ире (которой с помощью волшебного слова "карабиньери" разрешили ночевать в больнице) на не очень хорошем английском:
— По коридору налево дверь заперта, а у второй двери находится комната, где я буду бдить всю ночь. Здесь совершенно безопасно, и никакие злые люди сюда не проникнут. Вы можете быть спокойны, абсолютно спокойны.
Смеяться, черт возьми, было больно.
(Но я его убедила, что у меня нет фобии на этот счет).

На второй день появились люди из латвийского консульства в Риме. Мы с ними пообщались. Попросили их привезти книжек, так как у нас был только почти дочитанный мною "милый друг" Мопасана и взятый Ирычем Акунин-на-день ("Пелагия и черный монах", которого я к тому же не люблю. Они привезли. Три штуки. Стихотворения Бродского, за что им спасибо, "Романтического эгоиста" Фредерика Бекбедера и "Гаруна и океан историй" Салмана Рушди. Интересный набор, да. Прочитав две последние книги, я много смеялась. Бегбедер — это французский блоггер, который не знает, что он блоггер, и поэтому считает себя пейсателем. То есть, он считает себя писателем, но, имхо, он даже не пейсатель. Впрочем, черт знает, на обложке было указано, что у него есть и другие книжки, как то, принесшие ему известность "99 франков", но мне кажется, это тоже блог. И наткнись я на такой блог в инете, я бы прокрутила только первую страницу, а потом забыла бы о нем на века. А Салман Рушди это просто тривиальная муть, к тому же для детей. С другой стороны, зачем в латвийском консульстве книги на русском? Эх.
— А знаешь почему второй секретарь латвийского консульства Эвия Клаузе такая тощая? Она тоже, наверно, не может есть эти мерзкие итальянские макароны.
Кстати, за чтение мне вслух Ирыча все же на третью ночь прогнали из больницы и заселили в гостиницу через дорогу. Правда, с помощью волшебного слова "карабиньери" цену за номер снизили почти в три раза.

А карабиньери милые, да. Приходит как-то раз в больницу маджьори Контэ. По виду он следователь — всем следователям следователь, такой, какими их любят изображать в фильмах. Ирыч мне как раз порезала персик (откусывать я была не в состоянии) на пластмассовую хреновину из-под шоколадки (все ценные пластмассовые тарелки — мы не уследили — уборщица выбросила). Я совершаю этой пластмассовой хреновиной угощающий жест. Маджьори Конто отказывается. Спрашивает, как дела и жизнь, я дежурно отвечаю, что, мол, нормально.
— May be you remembered somеthing more about that night? — интересуется. Завязывается беседа. А он, черт его возьми, нет-нет да и опустит быстрый взгляд на этот растерзанный персик на пластмасске, на одеяле, у меня на коленях. Меня это смешит (мне тогда смеяться было уже почти не больно). Ирыча тоже. маджьори Контэ не понимает и думает, что это мы над ним. Мы попытались честно объяснить. В итоге он сильно смутился и даже угостился кусочком несчастного персика. Затем мы попытались уверить его, что мы не безумны, но это уж точно напрасно. Думаю, они все однозначно и на всю жизнь считают нас идиотками.

и три слова о том, как дорожные байки превратились в байки из склепа

и три слова о том, как дорожные байки превратились в байки из склепа. По глупости нашей.

еще немного трепа

Хотя немного ужасов все же расскажу. Приготовьтесь испугаться. Много раз читала я о такой штуке, которая сидит в голове и все ехидно комментит. В общем, и на себе я ее тоже испытывала, бывало, но в такой полноте ощутила впервые. Тебя стукают дубинкой по лицу, а оно комментрует: о, нос сломан, глаз вытек. Той же дубинкой получаешь по затылку: черепно-мозговая травма, сотрясение мозга. Чувствуешь удар с районе поясницы: оп! прощай, почка. И, наверно, два сломанных ребра? Тебе переезжают ногу машиной, а муть в голове продолжает: эпифизы бедренной и берцовых костей раздавлены, жаль, я вас любила. Поднимаешься, бежишь дальше, а оно твердит свое: это ты сейчас бежишь коленками назад, это тебе сейчас не больно, ты только подожди два часика.
Однако потом оказывается, что комментатор все склонен преувеличивать в худшую сторону. Плохо только с глазом и носом. А все остальное почти совершенно цело. Завтра или послезавтра еду в Москву учиццо и лечиццо. Учиццо хочется ужасно. Я уже пропустила одну неделю, что тупо, тупо, тупо.


В инете меня будет покамест мало, ибо, строго говоря, глаз у меня сейчас не две штуки, а, гм, полтора. Но это, будем надеяться, поправимо (: