флешмоб книжный

[cytryn]

ivor seghers предложил мне поучаствовать в книжном флешмобе, ну и я участвую. Формулировка следующая:
Запостите, пожалуйста, первое предложение (или несколько предложений из начала, если они короткие) семи самых любимых/впечатливших/няшных/грустных/каких угодно книг по своему вкусу.

Критерии лично моего отбора такие: выбрала знаковые книги, которые повлияли на мою жизнь; не фанфики; книги, которые и сейчас мне кажутся хорошими.
Ещё я зачем-то прокомментировала, в чём заключалась знаковость.
Мне кажется, в этом флешмобе интересно угадывать, а не гуглить, но это кто как хочет.

1. «Жил однажды мальчик. Худой, долговязый, с льняными волосами. Лет четырнадцати. Назвать его примерным или хотя бы просто хорошим мальчиком язык не поворачивается. Нет, ни примерным, ни просто хорошим назвать его нельзя. Больше всего он любил поесть и поспать, но это бы полбеды. А беда в том, что, когда мальчик не ел и не спал, он затевал разные зловредные проказы и каверзы.»
Сначала придётся сказать про цитату. Я решила приводить цитаты по-русски, даже если книги переводные, но эту книгу я читала не в этом переводе. В детстве — читала сокращённый пересказ, который почти все в детстве читали. Книга зато была шикарная, огромная, с очень красивыми иллюстрациями, а какая обложка! Ооооо. Я этот пересказ читала и перечитывала, и это было волшебство — не волшебство, но там были ровно такие приключения, которые я хотела бы себе. Будучи уже взрослым человеком, случайно наткнулась на полный перевод на латышский. По-латышски я её и прочитала (вернее, послушала аудиокнигу). Хотя русских полных переводов существует в настоящее время целых два, один совсем новый, из него-то цитату я и привожу. Почти про всё в этой книжке мне хочется спрашивать с восхищением: так вообще можно? так можно было?

2. «Перед вами предания, которые рассказывают Псы, когда ярко пылает огонь в очагах и дует северный ветер. Семьи собираются в кружок, и щенки тихо сидят и слушают, а потом рассказчика засыпают вопросами».
Эта была одна из первых фантастических книг, которую я прочитала в детстве, и первая, от которой впечатление было как кирпичом по башке. Многое перевернулось с ног на голову. Или с головы на ноги. Но я эту книгу никогда не перечитывала. Боюсь немного. Сейчас даже перечитала первые строки, и жутко стало. Нужно всё же решиться и перечитать.

3. «Рассказ у нас пойдет в особенности о хоббитах, и любознательный читатель многое узнает об их нравах и кое-что из их истории. Самых любознательных отсылаем к повести под названием "Хоббит", где пересказаны начальные главы Алой Книги Западных Пределов, которые написал Бильбо Торбинс, впервые прославивший свой народец в большом мире».
Ну в общем... этого здесь не могло не быть. Перевод сознательно выбран именно этот.

4. «В конце ноября, в оттепель, часов в девять утра, поезд Петербургско-Варшавской железной дороги на всех парах подходил к Петербургу. Было так сыро и туманно, что насилу рассвело; в десяти шагах, вправо и влево от дороги, трудно было разглядеть хоть что-нибудь из окон вагона. Из пассажиров были и возвращавшиеся из-за границы; но более были наполнены отделения для третьего класса, и всё людом мелким и деловым, не из очень далека. Все, как водится, устали, у всех отяжелели за ночь глаза, все назяблись, все лица были бледно-желтые, под цвет тумана».
Эту огромную книжку я когда-то бешено прочитала за четыре дня, это я впервые что-то настолько огромное настолько быстро проглотила. До этого и не знала, что это вообще физически возможно. И было ужасно жалко всех, и было совершенно непонятно, что думать. Светлый мрак.

5. «Предупреждаю читателя, что к сочинению этих записок я не имею никакого отношения и достались они мне при весьма странных и печальных обстоятельствах».
Эта книжка если мне в руки попадает, я могу её начать читать откуда угодно, и мне будет хорошо. А знаковость вот в чём: я пользуюсь одним очень важным термином из неё — ну вот когда сочиняется художественный текст не просто так, а когда описываешь то, что как бы видишь. Такие как настоящие придумываемые события и люди стоят перед... глазами? перед чем? где? — и остаётся только записать. Здесь это называется «коробочка воображения», как будто сочиняемое — сочиняемое ли? — видится в как бы коробочке. И этот термин точно описывает такой подвид вдохновения.

6. «Холодной была осень 93-го. Такой холодной, что я нацепил зимнюю шапку и надел шинель, собираясь на первую в своей жизни ролевую игру. Мне было шестнадцать, а играть я умел только в дурака, три палки, вкладыши, бутылочку и сифу. Эти простые игры все знают, но слухи — а их силу познал каждый — уже донесли до меня кое-что про другие».
Это очень знаковая книга, до неё я стоял как бы на гребне крыши, до которого дошёл по скату вверх, после неё покатился вниз по противоположному скату. До неё я дошёл до сомнений: надо ли легко всё-таки относиться к некоторым вещам? Или важно быть серьёзным? Или: надо ли научиться материться в конце концов? (впадать в ступор от матерщины я к тому времени уже перестал, стоял на скате, говорю ж). И вот эта наиполезнейшая книга довернула меня в правильную сторону. Ну, мне так кажется.

7. «Дом стоит на окраине города. В месте, называемом Расческами. Длинные многоэтажки здесь выстроены зубчатыми рядами с промежутками квадратно-бетонных дворов — предполагаемыми местами игр молодых «расчесочников». Зубья белы, многоглазы и похожи один на другой».
Это прям часть жизни была. Года полтора эта книга формировала мои сны. Я сам себе завидовал, какие сны мне снились. Ну и мне её целиком друг прочитал вслух. Частично через интернет. Кажется, впервые такую огромную книгу.


Я бы с интересом прочитала о знаковых (именно о знаковых) книгах всех, кто захочет о них написать, но никого конкретно соблазнять на участие не буду.