читать дальшепонятно, что в такой поход звать попутчиков стрёмно, и я никого не звал. кроме того, перед отъездом я прочла очередную статью про золотую пропорцию: это важно! все получившиеся рисунки бессмысленно проникнуты золотой пропорцией. ну просто вместо того, чтобы делать как перед глазами и как попало, я думала: о! золотая пропорция! может быть, это в самом деле делает рисунки лучше. не знаю. кроме того, перед отъездом я подумала, куда ж ехать-то? и выбрала на карте города с самыми красивыми названиями: Верея [я, конечно, прочитала верея], Медынь, Вязьма. кроме того, подумала: возьму с собой темперу и акрил и буду ими рисовать, а то чо всё акварель (и тряпку даже с собой взяла вытирать кисти). кроме того, весь этот Умберто Эко заставил рассмотреть дыры в начитанности, я ведь не читала откровение Иоанна это распопулярнейшее, и вот взяла с собой Библию (потом, Библия дорожнейшая книга: её читать не перечитать, на все пути хватит, Юля вон в тюрьме за две недели и то не перечитала). кроме того, я подумала: а вдруг будет дождь? дождя не будет! -- сразу заверил я себя, -- но если вдруг будет? усомнился я, -- ну ок, я заверну бумагу в огромный пакет, а пакет положу в папку, а папку заклею скотчем, но дождя не будет! -- это рисунки, а я? -- а ты как промокнешь, так и высохнешь, чудик! но дождя не будет! а для велорюкзака возьми дождевик от невелорюкзака, жёлтый такой. ещё взял с собой фотик, что стыдно. ещё взял сухое горючее, что оставил мне друг децтва, когда приезжал в Москву.
3 мая
важно, что на седьмом километре от Наро-Фоминска я увидел на обочине машину, а рядом с ней чувака с мольбертом, он рисовал лесок, польце, домишки, что виднелись справа от дороги. и мыслил я, проезжая мимо: се добрый знак!
и вот я пробираюсь сквозь дебрь и серь сумерек и небольшую грязь и доску, перекинутую над отвилком пруда, в лес около села Новоникольское, что в Наро-Фоминском районе. и жгу завожу костёр -- а костёр как хомяк, как тамагочи, ежели завёл, то корми, как дурак. а палатку поставил, но лезть внутрь неохота, завернулся в спальник у костра, повесил фонарь на низкую ветвь, лежи читай Апокалипсис, какой красивый костёр, как тепло и какое отсутствие комаров, а завтра прям утром буду рисовать что-нибудь; какое великое счастье, о как не зря отправился я в велопоход! (как самонадеянно звучит, слышите?) я просто не знал, что было дальше.
4 мая
я проснулся от крошечных капелек, которые иногда падали на лицо. и подумал: а пофик. а потом подумал: не дело будет проснуться в луже! собрал книгу, пенку, спальник и уполз в палатку. но всё равно проснулся в луже. так было установлено, что эта палатка от дождя (уже?) не спасает. кажется, на Соловках её застигали более крупные дожди, и она лишь слабо протекала. или нет? короче, проснулся в луже, но не сразу это заметил, потому что -- фигасе! -- оказалось, что распеаренный-перераспеаренный Юлей спальник из Альпиндустрии не зря перераспеарен и водоустойчив и даже непромокаем, даже если в воде им лежать! поэтому я спал себе и спал, а раскиданные по палатке вещи (носки, бандана и один неприличный элемент одежды) превратились со временем в тряпочки, с помощью которых впоследствии я вычерпывал из палатки воду. насквозь промокла картонка папки.
зачем вычерпывал? ну как же. велохудожественный поход! вид из палатки так себе: лес какой-то, ствол берёзовый светлый поваленный, рядом с которым намоклый костёр, но ничего. бросил носки и бандану и тряпку для темперы по углам -- а палатка протекала по углам, -- рисую и вычерпываю, рисую и вычерпываю и утешаюсь верой в то, что если есть сейчас дождь, то к вечеру станет ясно! ведь не осень, не осень, а весна. а бумага в гигантском пакете оставалась восхитительно белой и сухой, единственная такая в окружающем мокром мире.
тут стало выяснено, что в условиях сырости темпера не высыхает. не то что высыхает медленно, а ваще не. акрил высыхает, но медленно.
и голодно, а костёр под дождём лень. но у меня есть сухое горючее (такие белые гигантские таблетки, размером с ментос), и мне наглядно продемонстрировали в прошлом (о, та же Юля), что одной таблетки хватает, чтобы вскипятить кружку воды. и я сейчас взял поджёг таблетку за гранью палатки, а вместо подставки для кружки использовал две палочки. и вода вскипятилась, и кипятком была заварена гречка, таким волшебным образом, который показал нам с Рё в поезде Алексей Б..ов из Киева: если залить сухую гречку кипятком, она магически становится гречкой варёной (чуть недоварёной) минут через 15. и рыбная консерва. я не люблю рыбу и консервы, но в поход беру рыбные консервы. зачем? удобно, наверно. или мне так однажды показали, и с тех пор.
эм, надо ещё заметить, что это открыло мне глаза на всё. я не варила гречку в этом походе, а только заваривала в кружке, а в котелке делала только чай. если гречка плохо заваривалась, я кружку с ней вешала за ручку внутрь котелка с чаем, как в водяную баню, а чай, если надо было, ещё подогревала на костре до кипения или полукипения. и гречка мило заваривалась до состояния полной варёности.
потом дождь остановился, а я уже вижу, что не рисунок вышел, а лажа. и не засовывать его мокрый к сухой бумаге! засунула в мокрую папку кнаружи от гигантского пакета с прочей бумагой, собралась (но ещё попутно разожгла костёр зачем-то, сделала котёл чая, влила его в термос, китайский зелёный термос). сырь и мокрь всюду: в лесу, в рюкзаке, под ногами и колёсами, в воздухе, небо ватно-белое, как из ненаписанной крипи-поэмы про туманного стопщика; при вынутии ноги из особенной лужи брызги и грязь достигают затылка иногда. вот такой я вылезаю на трассу. и думаю: зачем же нужна такая палатка, как у меня? холод фигня. в дождь не поможет. в ветер? ну... о! комары! но комаров нет. ветра нет. есть -- дождь.
посёлок Архангельский оказывается беспонт серый совковый новый (а я надеялся дореволюционный). дождь то идёт, то не идёт. я то прячусь в остановку, которая от дождя не спасает, потому что дождь изморось косая (и пью чай из термоса), то наплевательски еду, промокая всё мокрее, радуясь, что я хотя бы один, без попутчиков, которые могли бы мне сказать: опять ты всё плохо сделал ни о чём не подумал! не лучше ли вернуться? а главное -- расстроились бы, как хрен жевать. а так я сам себе скажу: опять ты ничего не продумал, ну что ты за жалкий дебил. и ещё скажу: крути педали, велосипедист. и ещё: кажется, предстоит ещё одна ночь в луже. не простудиться б (но я не простужусь, я от такого не простужаюсь, вот цистит -- это возможно; не цистит бы). где-то в этом пути выяснилось, что не
вот часа четыре дня, вот деревня Акишево, колодец в чьём-то дворе, а у меня вода питьевая кончилась, а нужно завтра еду из чего-то делать. подъезжаю и выкликаю хозяев, типо можно ль воды набрать, а мне чувак отзывается молодого вида с небольшим хвостом волос, что для деревни нетипично, где все коротко стрижены, как правило.
-- Велотурист? -- спрашивает.
-- Велохудожник! -- отвечаю бодро (о! а чувак на седьмом километре был автохудожник!).
-- А тут рядом арт-кафе есть. Правда, оно сейчас не работает.
(что? арт-кафе? здесь? фигасе, подумал я, зачем? для кого? оно ещё не разорилось?)
-- Ничосе, -- сказал я.
Я набираю воду, а чувак расспрашивает типично, но заинтересовано. «давно едешь?» «куда едешь?» «чем рисуешь?» «что рисуешь?» «где спишь?» «что ешь?»
я рассказываю про лужу и темперу, вчера, в палатке, крупа, на костре и в Верею. он говорит, что сам в некотором роде художник, я: в каком роде? он как-то заминает вопрос; а я набираю воды и еду дальше, но, проехав с километр, начинаю жалеть: что не спросила, бывал ли он в Верее и что посоветует посмотреть (и вообще про окрестности, что есть интересного), хоть я про Верею и почитала в википедии. и вообще какими судьбами такой чувак здесь зажил. ещё через километр мне приходит в голову, что ночь в луже я, конечно, вынесу, но мне не понравится. можно эм вернуться и эм напроситься на ночлег. и заодно спросить всё, что хочу спросить. кажется, я ему тоже был любопытен.
а ещё через километр подумал я: нужно нарисовать что-то сегодня ещё, чтоб день не пропал совсем. и такие красивые хмурые повороты дороги и белое небо и пасмурь сырь хмурь. Тихе б понравилась такая дорога. выбрала один из красивых поворотов и стала как тот автохудожник, только тот рисовал вбок, а я -- вперёд. в том месте валялись покрышки выброшенные, я подобрал себе одну и использовал как стул. дождь иногда начинал идти, а иногда переставал. потом уж темнеть стало, стало десять вечера. а я отличаюсь тем, что в сумерки начинаю нихрена не видеть, натыкаться на ветки и заезжать в ямы, потому что скрадываются тени, а за счёт аккомодации глубина уже не формируется у меня, только за счёт теней. типо закончил рисунок, поднялся на ноги со своей покрышки и тут-то понял, что ЗАМЁРЗ и онемел. рисовал, занятый делом, не замечал, что зубы стучат друг о друга, как в книжках описывают, и ноги и губы не чувствуют себя, а руки себя крайне слабо чувствуют, только пальцы. 10 приседаний! множество прыжков! 0 отжиманий, потому что грязь всюду. ещё множество прыжков! чай из термоса с пряником! и обратно к Акишево.
а рисунок забавно, я сначала делала лессировку по всем правилам, но из-за привычки к акварели скатывалась в выглаживание лессировки, да ещё и дождь прикаплет крап-крап, образуя фактуру. и получается техника полутемпера, полуакварель.
-- А, это вы, -- сказал хозяин колодца. -- Как Верея?
я напросилсо и был помещён в отдельно стоящую времянку (?), где был «кабинет» хозяина, там на полках стояли книги, как экспонаты в музее, напоказ, странная подборка, почти все советские, а среди них бульварный роман и глянцевые журналы. картины по стенам, все стены в картинах, хороших, любопытных (была одна очень тонкая, с джокерами или клоунами, ещё одна огромная -- пейзаж в вангоговской технике, крупные круглые мазки, а цвета рериховские). явно разного авторства. и тепло! о, как тепло! (за эту ночь высохло всё, что у меня промокло! и в эту ночь шла гроза, и ливень дополнял её, и лужа была бы БОЛЬШАЯ, хорошая, годная, сильная, мощная ЛУЖА, если б спальник и не промок снаружи, то она б в него ЗАТЕКЛА внутрь через край; о, ща представил себе сон в реке в море в таком спальнике). и рисование хозяина и трындёж с хозяином и женой хозяина. вновь восхитительно сухая и белая бумага из пакета среди всех моих омерзительно мокрых заляпанных грязью вещей -- это так странно.
(тут ещё можно многое понаписать, но фиг -- или понапишу? понапишу).
только темперой рисовать портрет странно (это было у меня впервые). они заценили мою находку юзать диски вместо палитры (диска два -- по окончании рисования склеиваются друг с другом, и краска между ними не высыхает! можно доюзать в следующий сеанс). чувак хозяин внешне похож на Сашу из Риги, моего старого знакомого, но только когда в шапке. а я рисовала его в шапке. и он имеет мрачный чуть испуганный взгляд человека, который пробовал грибы и сидел на измене (так и было? или нет), и жаль, что про это не зашло речи, я б стал расспрашивать. пока рисовала, жена хозяина читала вслух страницы ежедневника, где соответствие древних мер и весов нынешним, установленные ООН праздники (день патологоанатома! день порицания наркомании! день миротворца! день защиты озонового слоя! [небо, КАК?] и другие сюрреалистические дни).
какими судьбами они здесь поселились, так и не рассказали, но только оба из разных мест (она из-под воронежа, например). и арт-кафе они здесь собираются открывать, а раньше у них здесь был магаз продуктов, но чё-то не сложилось. а летом здесь ого-го! сплошные юные москвичи тусырят, вот для них и арт-кафе.
ещё чувак хозяин был двоюродный брат вот этого чувака, и про него было много речи с хорошими отзывами и показа попсовых фоток (но внешность у него отталкивающая, а деятельность мне незнакома, хотя я как рисовальщик могла б интересоваться). может, хозяева подумали, что я им не поверила (это был грустный участок зотуса, короче).
хозяин: а бывает, что ты рисуешь, тебе не нравится и ты [показывает жест из анекдота «ничего не получается»]
я: ну, поскольку я человек уравновешенный, то скорее просто брошу рисунок, и он будет валяться недорисованным. потом могу к нему вернуться через время и сделать нечто совершенно другое.
ещё я рассказал два анекдота (я! о) и свой давний разговор с двоюродной моей сестрой под видом анекдота. как-то так:
начинающий художник жалуется продвинутому (на самом деле я обращаюсь к д. с.):
-- так сложно нарисовать два одинаковых глаза подряд.
продвинутый (в смысле, д. с.):
-- но ещё сложнее нарисовать два разных глаза.
ща подумала: впрашивалась ли когда-нибудь на ночлег до этого вот так, стучась? я, Маша и Юля встучались однажды в недостроенный дом под Можайском, когда строили там плот из бутылок. драйвера предлагали ночлег раза три: ну да, в Шанхае, в Познани, в границе Чехии и Польши, но все те разы я была не одна.
Короче, это так было впервые.
5 мая
а когда ехала утром следующего дня в Верею, думала: как же славно всё меняется! как же славно развивается. как славно я перешёл из человека, который читал фэнтези, тосковал по скитаниям и думал: ну, сейчас разве кто-то кого-то пустит ночевать. вот ко мне домой кто постучится попросится -- и что, я пущу? мне было меньше 16, когда я так думала. и перешёл! в человека, который стучится. как же я лгал когда-то, когда говорил Эйджсил, что люблю комфорт! я просто повторял мамины слова. мне пофиг на комфорт. я могу спать в луже. ура! (но не в луже -- лучше! ура!)
рядом с Акишево, кстати, ручей, источник и мост, и всё это мне чрезвычайно рисовательным показалось. но подумала: ещё встретятся такие места, и проехала мимо, хотя даже композиционно примерилась с точки зрения смутившей мой разум золотой пропорции.
ах! а перед отъездом я попросила хозяйку о чае в термос, и она сделала мне чай в термос, а я засунул термос в рюкзак и поехал. было пасмурно. было около половины одиннадцатого. и где-то около Саморода лезу за чем-то в оюкзак -- за картой? за эм пряником? но нащупываю там термос, а он горячий! так не должно быть, думаю я, вынимаю его, а он звенит стеклянными внутренностями. ну ясно, китайский термос, да ещё и повреждение принёс в виде обливания своим содержимым содержимого рюкзака (но не сильно -- на вписке я все высохшие, но способные к мокнутию предметы поместила каждый в отдельный пакет). термос вышвырнула, а чашки от него (2 шт) зачем-то сохранила. на память? белая и зелёная.
центр Вереи состоит из холма и рва, пары памятников, пары церквей, одна из которых крайне древняя и пообсыпавшаяся, люблю такое, но когда глядишь на неё, думаешь: как же правы китайцы, считая, что не только культовое сооружение должно быть прекрасно, но и вокруг культового сооружения всё должно быть прекрасно. а здесь жестяной забор, непрояснённый хлам в полиэтиленовых пакетах, биотуалет. ладно б зрелищный треш, помойка, ЛЭП, торговый центр, это даже нарисовать интересно, а так -- скучно. ещё краеведческий музей, хороший, по отзывам, но 4 мая в вс был закрыт.
В Верею я случайно приехал кружным путём, свернув не там (через Афанасьево, Васильево, Ивково, Веселево). и тогда уж в Медынь для симметрии поехал кружным путём: через Спасс-Косицы, где развалина церкви в лесах (строительных), прекрасная развалина опять в абсурдном пейзаже с биотуалетом, и её я сел рисовать. пять вечера, небо бело, тени скрадены, ватные облака. и!! В полдевятого вдруг рраз включают солнечное освещение. ну я думаю: ща просвет пройдёт (сижу рисую), а нифига. тогда я зырк в солнечную сторону, а там всё небо чистое, словно облака топором обрубили, вот вроде бы и благая весть, что дождя не будет больше никогда, но моя слабая память не помнила нужных цветов, а построения и так были готовы, можно дома допридумать, и я бросил рисунок.
тут ко мне прицепился мальчик, повадкой и речью такой же, как братец Кости из ужасника «дьявол обкуренный» neko-zoi.livejournal.com/580238.html
только он клянчил «тётя, ну дай прокатиться» и говорил артикуляционно внятно, но по содержанию мутно.
я не хотел снимать рюкзак с велика и вывалять рюкзак в грязи тоже не хотел, поэтому отказывал всё время, пока набирал в колодце воду, я говорил «клянчить плохо». мальчик же рассказал, как был изруган отцом и чуть не сбил на велике газель (ГАЗель, а не животное), а его товарищ, едя «без рук», улетел в куст. а когда я уезжать уж собиралась, спросил: а слабо здесь без рук проехаться? «здесь» это сельская грунтовая дорога, исполненная луж, ведущая в гору. я попробовал, но cразу же был вынужден за руль схватиться снова, но в луже не искупался. но мальчик очень смеялся.
солнце успело сесть, а я смывался от мальчика, хотя если б не он, завернула б в поворот здесь рядом, в самый ближний лес. а так выехал на трассу, а на трассе тумана языки! и сверху, с всхолмья, видишь туман, плывущий в низине, заплывающий на трассу дымным крылом, а потом на всей скорости бултых в него, как в море с волнореза, а в нём -- сыро и холодно и дымчато; а потом снова всхолмье. а потом всё же в лес спать, и спал в палатке, хотя по злосчастно очистившемуся небу, которое испортило мне свет, было ясно, что дождя не будет никакого, только разве звёздный или из еловых иголок: всюду ельник пополам с березняком. ещё ночёвка примечательна тем, что я не сумел разжечь костёр вечером даже с помощью сухого горючего. лёг спать так. поэтому наверно утром так долго тупил.
6 мая
известно, что если запланировать тормоза, то тормоза получаются развесистее, могучее, чем обычно, потому что на запланированные тормоза накладываются обыкновенные, собственные, ну, привычные, повседневные. вот я и сидел в лесу полдня, ничего не рисуя, а читая Апокалипсис и ещё приложение про монеты, меры, весы. а потом ехал, но был ОГРОМНЫЙ ветер, и я изредка пряталась от него в остановки и тоже не рисовала и думала, что как же всё получается тормознуто. а ещё думая, что неплохо было б срулить отсюда в Калужскую область, которая вон за тем леском в нескольких километрах. но все люди, кого ни спросишь, говорили, что дорог нет. но как нет? на карте есть просёлочные! да мало ли, что есть на карте. несколько дорог я попыталась исследовать, но были грязны, лужливы, и ехать по ним невозможно было, а только вести велик в поводу, а это было лень. и я возвращалась опять на трассу. одна дорога якобы на Калужскую область возле Ревякино вообще вливалась в реку внезапно и не выливалась далее нигде -- а ещё там рядом было кладбище на холмике, а холмик укрепляли от обвалов сосны мощнейшими своими корнями.
так и доехала примерно до Лобаново, точнее, до просёлочного поворота на Вышегород (я было думала, что если не Калужская область, то Вышегород, и Набережная Слобода, и Дуброво -- там церкви крестиками в карте обозначены, а это обычно значит славную развалину), но эту дорогу тоже не осилила из-за грязи её, а наоборот ещё при сильном свете дня, часов в девять, прямо с неё забралась в лес и жгла костёр и пыталась его рисовать, но выхоодила такая лажа, а не рисунок, что я (почти как предлагал хозяин «ну ничего не получается») уравновешенно вытерла о него диски с палитрой.
и снова спала в палатке, а дождя не было, было ясно.
7 мая
зато рано проснулась. ближний населённый пункт -- Лобаново. вижу мужичок за забором ходит.
я ему: здравствуйте, подскажите, пожалуйста, есть ли здесь колодец?
он: а зачем колодец?
я: умыться, воды набрать.
он: а откуда едешь?
я: от Наро-Фоминска
он: а куда воду повезёшь?
я: до следующей стоянки.
он: ну как может быть деревня без колодца. заезжай вот здесь, между берёзками. кстати, мальчик или девочка?
я: э? это [показывая на себя] девочка.
он: ну, вдвойне будет приятно поговорить, а то я три дня, кроме телевизора, ни с кем не разговаривал.
у него к колодцу насос прикручен, и воду черпать ведром не нужно. он сам московский. рассказывал, как любит разговаривать с ищущими дорогу людьми; вообще является почти профессиональным подсказываетелем дороги. тогда я спросила, можно ли проехать отсюда в Калужскую область. он сообщил следующее:
-- напротив поворота на Залучное, -- сказал «Залучное», а я, конечно, читала «Залучное», -- была дорога, в Медовники выезжаешь, там только сначала метров сто...
-- о! я пробовала там вчера проехать, но там такая грязь.
-- я же говорю, там сначала грязь, метров сто где-то нужно будет пешком идти, а дальше начинается лес, и в лесу уложены плиты. не знаю, как сейчас, но раньше там можно было проехать.
(и я решила там ехать).
потом спросила, остаётся ли тут кто зимой. он сказал, что сам оставался раз, но «индивидуалист, Евгений Алексеич», так обозвал себя, потому что целая печь на одного человека это ужасная буржуйка, в смысле, буржуйство. и в Москву поехал. а одну зиму с женщиной одной на двоих топили. но вообще домов восемь остаётся. плохо, что дорогу от снега не чистят. «а дети-внуки?» -- спросил я стандартно. «у внуков своя дача», -- ответил.
а я поехал обратно к Залучному и одолел много метров грязи, ведя велик в поводу, и в самом деле в лесу были проезжабельные хорошие плиты (я их даже сфотала -- я некоторые вещи зачем-то сфотала), но за ними начиналась дорога к коровнику, по которой не раз в день ездил камаз, и сейчас он там рядом маячил. дорога после камаза понятно какая, но это были уже Медовники и Калужская область! и до трассы один ползок.
дальше была развалина церкви в Серединском, потом озёра, а в них -- беспонт: спортивная рыбалка, спортивная охота, браконьерство запрещено (о, посмотрел бы я на табличку «браконьерство разрешено»), кругом заборы, никуда не свернёшь с дороги без билета и разрешения. беспонт, беспонт, я и ехал без остановки до самой Ольховки (и где-то там встретилась очищенная церква с иголочки, тоже беспонт), да и дальше ехал без остановки, только въезжал в отвилки, где по карте должны были быть реки и мосты, потому что хотел нарисовать мост. мост возле Акишево был эталоном и тревожил меня: я хотела какой-то такой мост (то был несвежий ржавый рыжий мост из пересекающихся поперечин), но такого не было. отвилок напротив Фёдорово (на Пирово) был последним в этой местности отвилком, где встречались река и мост. но дорога мне не нравилась: тёмная, особо сырая и холодная, ельник и березняк, один ельник и березняк и лужи, лужи, лужи в лесу, целые озёра. а я хотел видеть сосну и думал: как было б хорошо найти ночёвку под соснами. но мост через ручей в Пирово был ничего, и я сел рисовать его около семи вечера.
надо отметить, что атлас подмосковный у меня всегда до этого лежал в кармане. но сидеть рисовать с атласом в кармане неудобно, я его и выложил. и ксивник мешался, его я тоже снял.
получился рисунок реки без реки, моста без моста, потому что я завис в деталях, как всегда, и до воды просто не дошёл, а потом село солнце. я бросил всё и пошёл спускаться к речке, чтоб вымыть кружку от краски, а берег крут, глинист, скользок, а на мне китайские сланцы, и я думаю: вот что я буду делать, если упаду в реку? и сразу упал в реку. в такую реку если упадёшь, то сразу по пояс. и что стал делать? выполз по древесной ветке шустро и вывалил всё из карманов, а всего в них было много (фонарь, спички, бумага туалетная, нож, пакет с мылом и зубной щёткой, полотенце)! карта и ксивник были спасены заранее, спички в пакете и не намокли, фонарь почему-то не намок и работал, короче почти без ущерба, только солнце село, а я намоклый сразу стал замерзать. и темнело. нужно срочно найти ночёвку, зажечь костёр, высохнуть! мимо шли некие тёти с собачкой, видимо, совершая моцион, потому что время назад они прошли в другую сторону. у меня было возникла мысль напроситсья к ним, но НЕ ХОТЕЛОСЬ, мне иррационально не нравилось это место, даже ночевать именно по этой дороге не хотелось. я сел на велик И ОЧЕНЬ БЫСТРО поехал далее. в карте были впереди просёлочные отвилки. зато согреюсь. но стемнело уж окончательно. я теперь не невидимый велосипедист без катафотов, а видимый всеми с работающим маячком и фарой, но сам-то как был слабовидящ, особенно в сумерки, так и остался. свернул в итоге в лесопильный отвилок, которые здесь в Подмосковье ВСЮДУ, как коровники, вспаханные или объеденные скотом поля, ели и берёзы и таблички «продам бетон, плитку, участок», «строю срубы, дачи, колодцы», «охрана всего» (а в одном месте было то ли «кража мусора запрещена», то ли «сборка мусора запрещена»)
была последняя тьма, как в ТК, а я через ручей в ней перебрался с велосипедом и через изъезженные камазьи колеи, ваще-то не знаю как, я утром ночную траекторию повторить не смогла. нет, я не матерился. в этом нет смысла. и место было столь болотно, что хлюпало под ногами, если в него вступить. и рядом был полный жижи лужевидный водоём, из которого исходили ароматы стоялой воды, в которой теплится болотная жизнь. и кваканье лягух редкое. и какие-то механистические писки (я думал, это птицы). НО НЕТ КОМАРОВ! что за небесная благодать. я понял, что мне ВСЁ ЛЕНЬ. нашла самый сухой клок почвы, РАССТЕЛИЛА на нём палатку, сложенную вдвое, на палатку пенку, на пенку сапльник, переоделась в сухое термобельё (а мокрые -- сырые уже -- штаны повесила на велосипед) и заснула -- бы, но о, какие же яркие звёзды! кажется, прямо надо мной Большая Медведица, или это не она? и заснула, а дальнейшую часть можно озаглавить, как Тур Хейердал в «Кон-Тики»: «ночной гость», например. проснулась среди ночи оттого, что в палатке сбоку что-то шуршит. или показалось? и потом прямо над ухом писк механистический. что же это, птица? надо сказать, я её нащупала не с первого раза, но нащупала и осветила фонариком, и это была рыхлая вялая лягуха, и это её был писк, она издала его даже прямо под фонарём! в жизни б не подумала, что они, лягухи, издают такие писки, как дверца холодильника, ну. я лягуху выбросил в сторону пруда, заснул и более не просыпался.
8 мая
не просыпался до половины девятого утра. спальник снаружи был покрыт росой, крупными каплями, а внутри был АБСОЛЮТНО сухой, но мёрз мой нос, и от этого я не могла спать больше.
в тот день я доехала до Медыни наконец. на самом въезде в Медынь случилось то, что, как я надеялась, случиться не было должно. ну как дождь примерно. я еду и вдруг слышу шипение и ощущаю опускание задней части велика, камера заднего колеса фигак попала в беду. опросила окрестных людей относительно веломагазов и велоремонтов, оказалось, прям в центре есть, я туда. чуваки таксисты, которые находились рядом с веломагазом, решили меня понапутствовать: «купи новую камеру, а там вон в шиномонтаже армян сидит, он её тебе поставит». я с собой не взяла никаких инструментов, кроме насоса, даже набор ключей не взяла, потому что всё это было дома у Рё, а я ленив. только насос взял, потому что насос был дома у меня.
конечно узнала сначала, что ремнабор стоит 130 рублей, а камера -- 110, и купила камеру (здесь ща будет мелочно про бабло), у продавца не было сдачи, и я заплатила сотню, пообещав занести десятку. поставить камеру я могла и сама и без инструментов, колесо же на эксцентрике. небо, небо, сколько этого было в том первом велопоходе прошлогоднем, где была история с велониппелем и просверливанием дыры в ободе для автониппеля. но почему-то я пошла к «армяну». возможно, подумала, что сама криво поставлю. или мне было лень. или я склонен следовать чужим советам, даже если они губительны, потому что боюсь обидеть советовадальщика. не знаю, губителен ли оказался армян. может, я б сама хуже сделала.
«армян» сказал ностальгично, что 17 лет на велике не ездил. поставил камеру пальцами, потому что выжимки тоже не имел. я попыталась заплатить ему бабла, но он не взял. пошла в веломагаз сказать продавцу, что десятки не появилось, но я ща поеду куплю мороженое, например, и тогда появится. продавец сообщил, что следует считать, что я ему десятки не должна. это конец мелочно про бабло. ваще-то, денег у меня всего оставалось 300 р, а нужно будет ещё билет на электрицу покупать не знаю откуда, наверно из Балабаново? я уже придумал, что поеду в Балабаново и стушу с Мобиусом, если получится, и запросила у Кристины добыть контакты его, Мобиуса, из моего компа, и Кристина их даже добыла и прислала мне, но...
тогда я стал объезжать Медынь (правда же красивое название у города?). там есть развалина церкви. и несколько неразвалин. ещё википедия говорит, там есть останок кремля, какая-то башня, но я не уверена, что нашла её.
про развалину церкви было такое. проезжаю по скверу мимо пьянчужки некого и спрашиваю его:
-- Это ли остатки кремля?
-- Это старая церковь, -- отвечает он интеллигентно, -- раньше кинотеатр в ней был.
в церковь можно залезть через брешь в решётке, что я и сделал.
вплотную с церковью свежевыкрашенное белым здание местной управы и конторы по трудоустройству населения. неразвалины цервкей в Медыни лучше не видеть, это как заборы в Москве, как детские площадки, покрытые «самой дешёвой краской» характерного запаха и самых лубочных оттенков.
на повороте на Пушкино был нарисован последний и второй из двух с половиной неплохих рисунков за поездку. он тоже скучно пропитан золотой пропорцией и изображает типичнейший российский пейзаж с полем и раскоряченными столбами ЛЭПика. и ещё какой-то странной фиготой, про которую я никогда не знаю, что это такое. водонапорная башня? хрен знает.
потом спал близ деревни Дворики. местность снова была сырая и хлюпала, ель и берёзы, я снова ругал себя, что не начал искать ночлег раньше, пока свет. палатку, что ли, ставить? долго искала место посуше. нашла возле ёлки, но потом обратила внимание на саму ёлку. залезла как в детстве под нижние ветви. о, я в домике! как хорошо прикрывают человека эти ветви. о, детская мечта! и расстелил сложенную вдвое палатку под ёлкой. и утром спальник не был покрыт росой, а был сух как внутри, так и снаружи, хотя всё вокруг было покрыто росой. и в эту ночь под ёлкой я дочитал Апокалипсис. и понял, что он мне напомнил: конечно, те празднования, которые устроило население полинезийского острова для плотоэкспедиции Тура Хейердала. так ритуально.
9 мая
по дороге в Малоярославец слышу подозрительный мерный стук, приуроченный к вращению колеса. и вижу, что заднее колесо имеет опухоль в одной части себя, которая происходит, видимо, от плохо вставленной покрышки в обод. эта опухоль трётся о тормоз при каждом прокруте, это длится уже давно, потому что покрышка частью имеет вид бахромчатый в этом месте. я не сразу звук заметил, а, заметив, не сразу насторожился. сдул колесо, вправил грыжу, надул колесо, но всё равно дефект. наверно, нужно будет заменить покрышку. конечно, выключил задний тормоз. эх, доеду ли до Балабаново? но доехал до Малоярославца, а там всюду праздник и день победы!!
и доехал до вокзала Малоярославца, а билет оттуда до Балабаново 15 р для студента. и я польстился, купил такой билет и сел в поезд. а велику билет на купил. но контролёров всё равно не было.
но в данные, высланные мне Кристиной про Мобиуса, вкралась ошибка (в номер квартиры), и я зря прокружил часа три, опрашивая ВСЕХ людей, где на улице Г..на живёт Мобиус, никто тщетно не знал. посоветовали норильский дом. посоветовали однофамильцев (дом 7, подъезд 1, этаж 3). Я кружил и задолбся, потом сидел читал, ждал, что, может, Кристина мне отправит проверенные сведения. но нет. и в без пятнадцати десять сел в поезд и вскоре был в мске.
как же близко показалось ехать по Мичуринскому от станции Очаково до МГУ. значительно дальше казалась дорога от МГУ до Очаково при выезде. было ещё такое. спрашиваю у людей, можно ли здесь до Мичуринского проехать. люди: там буераки и лужи, но мы с коляской проехали, а у вас велосипед суперский, вы точно проедете
я: нет уж, чото мне надоели буераки и лужи (и поехал другой дорогой).
хотя ваще не надоели, просто было темно.