фанфик простоволосый
СВЕДЕНИЕ СЧЕТОВ
— Но это было невозможно так, — он рассказывал. — Я не мог жить дальше, как будто ничего не было, — рассказывал он.
— А что было? Что случилось?
Вот тут он начал говорить.
Аня ужасно много времени проводила за компом, рассказывал он. Не работала, а просто сидела читала. Но это ничего, так, как будто бы, было всегда, и мама Ани даже однажды жаловалась, рассказывала истории из детства аниного, что не выгнать было уроки делать, приходилось модем прятать или шнур для питания системного блока. Сама Аня считала, что её увлечение — литературное, и путано рассказывала какие-то путаные истории про путаные художественные рассказы, все разные, но с одинаковыми персонажами. Андрею это казалось скучно, и он не вникал. Но, в общем, не имел ничего против аниных отношений с интернетом. Хотя идиотский смех, причины которому он не знал, время от времени раздававшийся из соседней комнаты, изрядно его раздражал, чем дальше, тем сильнее.
Надо сказать, он рассказывал, когда они только поженились, Аня интернетом увлекалась меньше. Но, видимо, одно увлечение просто на время перебило другое, а потом всё выровнялось.
...
Аня ушла встречаться с подружкой, и Андрей сел к компьютеру. Уже почти месяц он учился им пользоваться (по работе оказалось нужно, «пришла пора», как сказал начальник). Не успел он перелистнуть двух страниц книжки в мягком переплёте под названием «Windows XP для чайников», как зазвонил анечкин телефон, который она, по-видимому, забыла дома. Телефон звонил. Замолкал и снова звонил. Когда Андрею это вконец надоело, он решил поднять трубку. На экране высвечивалось странное «имя» абонента: «werwolf».
— Алё, Морион, ну, я на месте, — скороговоркой сообщил в трубку мужской голос.
— Вы ошиблись номером, — машинально отозвался Андрей.
— А... гм. эээ... — смешались на том конце. — Извините, — и повесили трубку.
Однако этот номер был у Ани в телефонной книге, мгновенно оценил Андрей. И этот голос показался знакомым. Как будто... На свадьбе Аня представила Андрею этого хмыря как своего друга. Друга «ну, не совсем детства (дружный смех Ани и хмыря), но что-то вроде этого». Андрей не мог вспомнить его имени. Миша или Вася, что-то такое. Зато Андрей помнил анино лицо, когда она это имя произносила. Андрею показалось, что она как будто запнулась. Даже пришла (и моментально исчезла) дурацкая мысль, что она назвала ненастоящее имя. И вот сейчас — если это он — почему он называет Аню Мариной? Может быть... Да нет, Андрей видел анин паспорт. И они же поженились как-то. И вообще, что за мексиканщина.
Если это, конечно, он, «друг не совсем детства» её, звонил. Андрей-то видел его после свадьбы всего пару раз. Однако отлично запомнил эту его, недодруга, легкую шепелявость («месфте»). Не думая, что делает, Андрей взял анин телефон и нашёл «вервольфа». В последний момент перед тем, как набрать номер, он остановился. И что это даст? Тогда Андрей просто переписал номер к себе в записную книжку. Проверим. Потому что слишком похоже на то, что Аня пошла в кино не с подругой... В кино ли?
...
— Как я узнал, когда будет очередная встреча, это долго рассказывать. Я всё сам подстроил, сказал, что к брату поеду в Пермь, я в самом деле езжу к нему раза три в год. Хочешь выпить ещё?
— Можно мне просить апельсиновый сок?
Андрей заказал себе виски, а ей — апельсиновый сок.
...
Когда Андрей открыл дверь, первым, что он услышал, был смех. В этом не было бы ничего удивительного, не будь смех мужским. Андрей почувствовал азарт и злость. С подругой! Ах, Анечка... Он очень тихо снял обувь и прошёл по прихожей к приоткрытой двери в комнату, остановился, прижавшись к стене.
— ...Не хватило! — сквозь смех прорывались сдавленные слова.
— Нет, нет, не так, — это уже Аня, — просто эта штука длиннее, понимаешь, — снова раздался смешанный мужской и женский смех. Андрей осторожно заглянул в комнату, но с того места, где он стоял, просматривался только выключенный анечкин компьютер. Значит, они на диване. Тогда он решился. Неважно, что увидит он, войдя в комнату. Он толкнул дверь и вошёл, а Аня между тем продолжила: — Нефрит всегда был умный демон, с детства предпочитал мечам алебарду и стучал ею своих сверстников по голове. А они не могли дать сдачи, потому что мечи... — в этот момент она увидела мужа.
Аня и её недодруг детства (тот самый!) действительно сидели на диване, оба смотрели на Андрея. Тот вдруг почувствовал себя как во сне: когда всё вдруг смешивается и превращается в нелепую чертовщину, люди говорят и делают бессмыслицу, а на тебя, единственного здравомыслящего человека, смотрят как на ребёнка или душевнобольного. Но Андрей быстро прогнал это чувство: Аня обманывала его, она ему не верит?
— Приятно наконец-то познакомиться с вами, Ирочка, — Андрей картинно протянул недодругу руку, при этом взгляд его был обращён на Аню. Правая рука хмыря пошевелилась как бы в намерении пожать протянутую ладонь, но замерла. Очевидно, он быстро оценил, что стоит установить хоть какой физический контакт, как тот закономерно выльется в удар по роже.
Аня разок моргнула, посмотрела куда-то вбок, затем снова на Андрея и снова вбок.
— Мы просто смотрели... — она замялась.
— Что? — Андрей удосужился проследить за аниным взглядом, который упирался в экран телевизора. То нечто, что они «просто смотрели», было поставлено на паузу. Это определённо был некий мультфильм: аляповые белые полосы на синем, облачная розоватость внизу, а на фоне этого не очень хорошо прорисованные древние витязи с мечами и щитами.
— Ну... мультик мы смотрели... — она выглядела настолько смущённой, будто это был не мультик, а порнуха. — Мне просто казалось, — залепетала она после неловкой паузы, — что тебе такие увлечения не понравятся, то есть, ты не поймёшь... то есть, не не поймёшь, а... Это аниме, понимаешь, — Аня как будто воодушевилась, она вскочила с дивана и оказалась у телевизора. — Вот это Кунсайт, он самый сильный, это вот Нефрит, это Джедайт и Зойсайт, — она тыкала в каждого витязя поочерёдно. — И мы думали, почему это у всех мечи, а у Нефрита — алебарда. Вот он, — Аня указала рукой на недодруга, — посчитал, что Нефу меча не досталось, потому что на складе они кончились, — щёки Анечки пылали румянцем, глаза блестели, она теребила пуговицу кофточки, третью снизу, отметил Андрей, которая прямо на талии, и то и дело нервным жестом убирала за ухо прядку волос, которая и так была за ухом. Он смотрел только на Аню и не видел, как недодруг судорожно схватился правой рукой за лоб и промычал что-то вроде: «только не про фанфикшн и яой!», — А я думаю, алебарда даже лучше, она длиннее, можно с большего расстояния врага достать...
Андрей, слушая её, снова остро почувствовал, что мир превращается в нелепицу. Абсурд. Андрей помотал головой и взял Аню за руку. Аня замолчала.
В этот момент в дверь позвонили. Андрей выпустил анину руку и пошёл открывать.
Стоявшая за порогом толстенькая барышня в очках долго его разглядывала, склонив голову к плечу.
— Оборотень, я полагаю, — сказала она наконец. Андрей молча посторонился. Абсурд продолжался. Барышня вошла, а Аня из-за плеча Андрея сказала сдавленно:
— Дана, это мой муж.
Дана сняла очки и подняла брови:
— Но ты говорила, твой муж...
Аня смотрела беспомощно на Дану, лицо у неё стало равномерно красное (цвет побежалости, 265—275 градусов Цельсия, оценил Андрей), и лепетала что-то бессвязное: «да, я всё правильно говорила... но он здесь сейчас и уже знает...» — и, обернувшись к Андрею: «Андрей, это — Бандана. Дана, он видел, что мы аниме смотрели. И ну и нельзя же скрывать бесконечно... это, в конце концов, важно для меня, ТК это моя вторая жизнь, фактически!», в проёме комнаты всё это время молча стоял хмырь недодруг, но тут он отлепился от косяка и прямо направился к Дане и протянул ей руку для пожатия, как мужчине.
— Оборотень — это я, — сказал он. — Я горд знакомству с вами, о великая Бандана! — и обернулся к Андрею: — Извините, что не поприветствовал вас сразу, Андрей. Вы появились настолько неожиданно...
Андрей собрался ответить, но в дверь снова позвонили. Аня довольно уверенно спросила «Кто там?» и открыла, не дожидаясь ответа. Вошла, вернее, впрыгнула в квартиру девица мелкого роста и, кажется, возраста тоже мелкого. В обеих руках у неё были какие-то пакеты.
— Привет, Мори! Чего все в прихожей толпимся? О, привет, Вервольф!
— Зой, это — Бандана! — торжественно сообщил хмырь. Андрей машинально проследил взглядом его жест и уткнулся в данино лицо: очень умное и с такой скептической-скептической ухмылочкой, что ему стало не по себе. Очки она всё ещё держала в руке. Как минимум три секунды в квартире стояла тишина. Андрей хотел сказать «И правда, пойдёмте в гостиную», но в этот миг новоприбывшая девочка бросила свои пакеты на пол и сделала два крупных шага вперёд и так же крупно вдруг опустилась перед Даной на одно колено, высоко подняв руки и опустив голову. На сложенных лодочкой ладонях лежал тёмный кристаллический минерал фаллической формы. Она произнесла пафосную тираду, которую Андрей постеснялся запоминать, но там было что-то про восхищение, и величие, и недостойность, и вечное поклонение, и чёрный кристалл как скромный дар.
Оборотень над самым ухом Андрея прошептал: «Ну и театр!», а Дана с большой неловкостью засунула в карман очки и пробормотала «спасибо».
— Я без ума от ваших фанфиков, — добавила девочка, поднимаясь. — Я ваш фанат и хочу автограф! У меня с собой ваше «Танго в темноте» распечатанное. Подпишите мне его, пожалуйста!
— Без проблем, — сказала Дана. — Давай его сюда.
Что это — встреча с великим писателем? Потом приходили ещё люди, все — девушки. Аня честно знакомила их с мужем, и все, все они смотрели на него как на чуждый и странный элемент. Андрей чувствовал себя очень и очень не в своей тарелке. Все говорили увлечённо и много смеялись, а на Андрея бросали опасливые взгляды и иногда, вдруг заметив его и вспомнив о нём, прямо в разгаре речи замолкали. Андрей же всё время чувствовал, что что-то упустил в этой жизни. Речь шла о какой-то писанине: любовь, магия, демоны, борьба света с тьмой — какие-то стереотипные архетипы; и снова звучало слово «яой», а Оборотень при этом демонстративно отворачивался, и девочка-с-пакетами-девочка-с-кристаллом тогда смеялась и говорила, что Кунечка любит какую-то Зоечку (почему русское имя внезапно?), и никто её не переубедит в обратном (так и сказала — «не переубедит в обратном»), тогда Дана возражала, что, исходя из аниме, совершенно очевидно, что «он его просто использовал» (что за нелепая привычка говорить о женщинах в мужском роде? Эта девочка-с-пакетами всё время о себе в мужском, и вот теперь Дана — хотя Дану Андрей зауважал ещё в прихожей).
В конце концов, Андрей не выдержал, попрощался с обществом и ушёл в спальню, сел делать работу, но звуки из соседней комнаты мешали хуже аниного одинокого смеха. Андрей взял вчерашнюю газету и прочитал её всю. Потом лёг спать, но прежде чем заснуть, постановил для себя разобраться в анином увлечении. Он хотел понимать, о чём они говорили. Что это за тексты, которые они обсуждали? Вся их деятельность происходит в интернете, это Андрей понял. Нужно найти рассказы Даны, этот «Танец в темноте», например, или как там. Название-то какое пафосное (и легкомысленное). Так странно. Но всё это казалось очень важным для них (судя по глубине обсуждения — они не упускали самые мелкие мелочи!). Это интриговало. Но мультики?.. непонятно.
А гости разбрелись уже поздно ночью, видимо.
А Аня потом смеялась над ним, называла глупым ревнивцем. Да (ты права, Аня), он показал себя дураком, он готов был подписаться под её словами самой размашистой подписью. Он понимал, что был неправ, извинялся. Просто он не знал, что будет дальше.
...
— Но это невозможно так было, — он рассказывал. — Я не мог жить дальше, как будто ничего не было, — рассказывал он.
— Но почему же?
— Я как будто... Представь, я сижу на кухне и жую бутерброд, и тут её смех из комнаты, а я знаю, что она там читает на экране эти буквы, как очередной «Кунечка» насилует «Зойчика» в попу, — вся его фигура аж искривилась в отвращении. — Как я могу жевать бутерброд, если там очередной «Кунечка»... — так рассказывал он. — Меня начинало тошнить от бутерброда, понимаешь. Невинное увлечение, да? Литературное? Она говорила, что литературное, но эти «фанфики» хуже худших фантазий Сорокина...
— А ты много их прочитал?
— Да ни одного я не прочитал! Ну, половину даниного «Танца», тьфу, «Танго», до эпизода в суши-баре, прочитал. Это было мерзко! Но потом Аня мне много чего пересказывала. И этих её пересказов мне с головой достаточно!
— ...
— Не говори только, мол, «Пастернака не читал», даже не пробуй сравнить Пастернака с... Чёрт, ты, наверно, ничего не знаешь про Пастернака, зачем я...
— Объясни?
— Ну... Забудь. Просто такое выражение, — он замолк, а затем горячо вернулся к теме: — И, потом, они, «фанфики», первично вторичные, если ты понимаешь, о чём я, заведомо вторичные, а значит, бессмысленные, бессмысленнее обычной художественной литературы... И это Аня! Умная разумная Аня, химик Аня! Может этим увлечься и встречаться с этими... обычными... офисными дамочками и этим своим выпускником филологического факультета, — о, мужчин-гуманитариев всех надо расстрелять! было написано у него на лице, — с этими дамочками, которые и пишут большинство этих текстов. И искренне благоговеет перед ними, мол, великие авторы, авторы «классических» (!) «романов века»! И это — про «фанфики»... Ну, я не мог, в общем. Я с застрявшим в горле бутербродом шёл в комнату, и начинались споры... Наверное, я не прав... был... А она, как будто я... Прости, как будто я мать её родную шлюхой обозвал! Нет, даже тогда она б не так яростно бы противоречила — потому что мать её не шлюха, а «фанфики» эти её и «сладенькие демоны» — на самом деле дерьмо! И ей нечего было возразить! Но возражала она бешено!
— А что она возражала?
— Какой-то бред! Что всё на свете вторично, что вся литература вторична, что Булгаков писал фанфики на Библию, Стругацкие — фанфики по Булгакову, а вся фэнтези — фанфики на мифологию, и поэтому будто бы нельзя презирать «вторичную литературу»... Ну да, а ислам и христианство — секты иудаизма. Комсомол, пионерия — тоже секты... А человечество — фанфик на обезьяну, да? Любое утверждение, развиваемое слишком далеко, будет постепенно доведено до абсурда. Чёрт, ты вообще ничего не понимаешь, наверное...
— Ты продолжай.
— Или эти барышни, её подруги, которые всё это пишут. Как же она говорила... «фанфики пишут учителя, врачи, программисты, переводчики и даже мужчины!». Мужчины! Это она своего филолога имела в виду. А когда я говорил, что эти офисные дамочки и взгляда лишнего не стоят... Ты понимаешь, она за своих кумиров глотку готова была перегрызть, мою глотку -- и свою глотку, спорила со мной до хрипоты! Она действительно ими восхищалась и приписывала им все достоинства, вплоть до внешней красоты. Да, да, Аня называла Дану -- красивой. Меня это сразило наповал. Ты представляешь себе Дану? Ты не представляешь себе Дану! Она выглядит как спившаяся воспитательница из детского садика! Я не преувеличиваю! И ещё говорила: Агния Барто, Цветаева -- тоже «дамочки». Но дамочка — не пол, а образ мысли!
— Ты отдал этому слишком много ума и сердца...
— Но как я мог иначе! У меня бутерброд в горле недожёванный, и дожевать я его не могу, потому что слышу её смех и стук клавиш и знаю, что она читает, как демоны-пидарасы друг друга... удовлетворяют...
— Это смешно немного.
— Смешно. Сейчас мне тоже смешно немного. А потом... На работе у меня поставили компьютер к тому времени... Ну, в общем, когда она была на работе, я взял комп из дома и унёс, продал одному человеку, коллеге своему.
— О.
— Я думал, она... Но она... Для неё это её любимое ТК было слишком важно. Когда уносил компьютер, я думал: если она любит меня, если я важен ей, она поймёт, почему я это сделал. Подуется немного и простит. И всё станет хорошо. Но она обиделась смертельно... наверно, она не любила меня совсем. Жить стало совсем невыносимо. Она требовала вернуть комп или «выметаться вслед за ним». А квартира же наша общая... И потом... Зачем я это рассказываю тебе? Да ты наверно и не всё понимаешь...
— Я понимаю. Продолжай.
— Потом мы развелись, очень быстро. Я не хотел, но она специально делала мою жизнь невыносимой. Невыносимее, чем смех и стук клавиш. Она так и сказала: если мы не разведёмся, я сделаю твою жизнь невыносимой. И сделала.
— ...
— И мы развелись.
— А что она делала невыносимое?
— Очень плохо, что я вспомнил об этом... Но раз уж я начал... Это всё довольно отвратительно... Она делала...
— Она делала?
— Она ничего не делала. Не убирала в квартире. Не мыла посуду. Дома почти не появлялась, приходила только ночевать. Разумеется, она не... ну... Она... Мои попытки поговорить — все — заканчивались скандалом, либо она просто молчала и не замечала меня. В общем, единственный вопрос, на который я получал ответ, это «где ты была?»...
— Что она отвечала?
— Отвечала «в интернет-кафе» и смеялась мне в лицо.
— Понятно. Вы развелись. А дальше?
— Неужели тебе действительно интересно...
— Очень.
(Андрей смотрел в её глаза и думал, что, если б у него была другая жизнь и если б не эти отталкивающие кривые зубы, он бы женился на азиатке, а не на... мягкие и какие-то птичьи — как сказать точнее? — наивные жесты и всегда удивлённый взгляд... но она вообще умеет думать? И зачем расспрашивает его?)
— Ладно... Дальше... А ничего дальше не было! Я заходил пару раз на этот их сайт и говорил им всем пару ласковых, но горбатого могила исправит...
— А ты не испытывал желания отомстить?
— Отомстить?
— Да.
— Нет... — говорит он удивлённо. — Да и как?
— Убить их. Чтобы они больше никогда не писали.
— Что??
— Убить их.
— Ты смеёшься?
— Нам они тоже мешают. Портят нашу репутацию. Ты смотрел сам это аниме?
— Смотрел немного... Но при чём тут...
— Пойдём! — и японка, ниже Андрея головы на полторы, с силой выдернула его из-за барной стойки и выволокла на улицу через грохочущую музыку, прыгающий свет, жмущиеся людские тени, и он не мог ей воспрепятствовать, она была как локомотив, а он как вагон.
В вихре снега, в вихре кружения, сама как вихрь, перед ним встала, встало сильное высокое существо (сейчас замёрзнет же в своей набедренной повязке!), определённо женщина, с лицом, закрытым чёрной полумаской ниже глаз.
— Отныне ты — юма Губо! — провозгласила она, и Андрея впечатало спиной в стену. — Я, юма Бандана, по приказу лорда Кунсайта дарую тебе магию и боевой облик. Твоё предназначение — уничтожить людей, создающих фанфикшн! Твоё первое задание — найти женщину, смеющую называть себя Банданой, пишущую клеветнические похабные фанфики о правящем круге Тёмного Королевства. Найти её и умертвить любым способом, какой сочтёшь подходящим. Ты понял задание?
Андрей смог только судорожно кивнуть головой, которая под своей треугольной шляпой почти достигала окон второго этажа, и подобострастно взрыть торчащими из синего рукава суньятсеновки когтями обледенелый асфальт.
— Выполняй!