католики

Я тут писала раньше про католические церкви Дункэна. И напишу больше.

Заходим мы в ворота одной из них, и человек там внутри (обычный такой на вид китаец) здоровается с нами словом «Хэллоу». Рё как обычно в ответ на такое изображает преувеличенное удивление: Ты по-английски говоришь!! А китаец такой: да. Присмотрелась я и вижу на груди его крест на верёвочке по-католически крупный. «Ты священник?» — говорю по-английски. А он снова: да. И кому-то за воротами помахивает, и из-за ворот человек шесть китайцев выходят, стремящихся проверить у нас документы.
Рё спрашивает у них (по-китайски): «Вы полиция?» И один, мужик c выразительно набрякшими верхними и нижними веками, отвечает: да (и показывает удостоверение). Одеты все в гражданское. Смотрят наши паспорта, фотографируют их и визы (визу у Рё фотографируют старую, но хорошо хоть не японскую). Вопросы от них такие: вы кто такие? что вы тут делаете? где вы живёте? пешком, что ли, путешествуете? это первая церковь, к которой вы подошли? Спросили они всё это, получили ответы и исчезли.
А священник, господин Хоу из Подсианья, в самом деле хорошо говорил по-английски. Порассказал нам (то по-китайски, то по-английски) много всего интересного. Он учился католичеству на Филиппинах восемь лет.
Почему Филиппины? Почему?? А прикинули мы, и вышло, что в регионе рядом нигде больше развитого католичества и нет. Корея христианская, но протестантская. Япония — не очень-то, да и закрытая она; Таиланд, Лаос, Мьянма, Непал, Камбоджа — буддийские. Вьетнам — вообще языческий, вроде как. Малайзия и Индонезия мусульманские. А вот Сингапур? Ну ладно.
В церкви проводятся мессы по воскресеньям и по церковным праздникам, в большие праздники (Рождество, Пасха) может приходить по четыреста-пятьсот человек, а в обычные воскресенья — по очень мало. Есть своя католическая паства (обычно потомственная), чья вера чиста и тянется от бельгийских миссионеров. А есть и такие, кто приходят за эффективной религией (功力信), они и в даосские, и в буддийские, и в смешанные храмы ходят, ну и в католический могут зайти, я божку дам подношение, а он мне жизнь улучшит, с такими намерениями.
А как он стал священником? А он из католической семьи. И в Китае по окончании школы есть централизованные экзамены, которые решают китайцу судьбу. Оценки у господина Хоу были не очень, и две тёти его подошли к нему ближе к концу учёбы и сказали: а не хочешь ли ты стать священником? Он думал полмесяца и решил: а давайте. Так решилась его судьба.
Рё стал спрашивать про бельгийских миссионеров: какое это время? Что это вообще было? А священник такой: я боюсь перепутать и переврать, я вам книгу покажу. И принёс книгу. Книга, говорит, для внутреннего церковного пользования, но я её вам подарю. А мы такие (офигев радостно): её можно на русский или английский перевести? Он: да. А китайцам можно показывать? Он: нет.
Когда будет у нас спокойный перерыв в перемещениях, то есть план прочитать как минимум главу о бельгийцах (она развесистая, с именами и фотками), нагуглить этих бельгийцев. Если это в самом деле ужасно интересно (как кажется), то — перевести.

Мы потом ужинать в церкви остались пр приглашению, а была пятница, и они там (священник и две «сестры») ели постную безмясную еду. Потом за нами приехал озеленительный господин Чжан, они стали беседовать со священником, и выяснилось, что отец жены озеленительного господина Чжана был председателем католической общины Дункэна. А потом господин Чжан в связи со своей озеленительной профдеформацией откомментировал каждое дерево на территории храма: вот те деревья у вас хорошие, а эти захудалые, а высадить вам нужно иву песколюбивую — она быстро растёт, и будет красиво и озеленённо.

Сами церкви вид имеютстранный для европейского человека. Одна вообще построена в форме половинки цилиндра и покрыта снаружи белой кафельной плиткой. Выглядит шизофренически. Или вот статуя девы Марии, а над ней — китайская беседка с загнутой крышей, как обувь Хоттабыча. И вот всё таое.

Такие были католически-церковные дела.

@темы: Китай, религия

---

про святилища

Когда мы с Д-ном в первый раз шли по Стене в 2018 году, такого невообразимого количества сельских святилищ мы на Стене не встречали. Возможно, в провинции Ганьсу их вообще меньше. Но Д-н говорил, что и тогда, когда он один шёл во второй раз (в 2019), когда часть его пути уже лежала по провинции Шеньси, храмов было словно бы меньше, словно бы почти не было. А сейчас мы несколько раз в день какое-нибудь святилище да встречали — открытое или закрытое, выстроенное полностью или же частично, большое или маленькое, более или менее запылённое и заброшенное — или очень живое, с большей или меньшей полезностью для себя.
У меня есть даже такое предположение: в 2018 году святилищ в сельских глухих местах и было мало, а нынешние встречаемые нами — суть результат политики последних лет, с упором на охрану и восстановление культурного наследия. А любая постройка на лёссе уже через месяц после возведения покрывается жёлтой пылью и выглядит так, словно простояла здесь многие века. Есть и иное объяснение, посмешнее: храмы построили на Стене специально для странненьких интуристов, которые то и дело по ней ходят, чтобы им было где сделать остановку, съесть запасы провизии, зарядить телефоны и, возможно, переночевать. В смысле, которые задолбали уже обращаться с этим к местным жителям — пусть им в храмах, блин, помогают. Можно для смеха представить, что так оно и думает, загадочное китайское правительство.
Святилища всегда почти неожиданно возникают вдали, когда переваливаешь через очередной холм и оказываешься на очередной лёссовой горе — возникают в виде скучных кирпичных стен, увенчанных нескучной цветастой драконоглавой завитой крышей. На картах мелкие сельские святилища отсутствуют (в том числе и на китайских картах), и это говорит в пользу того, что храмы построили недавно. Хотя, может быть, их просто не слишком ценят.
Нам на пути попадались храмы даосские или языческие (а сельский даосизм не всегда отличишь от самого простого язычества), буддийские и совмещённые. И конфуцианское большое святилище мы видели одно — в Юйлине.
Стандартная анатомия храма в провинции Шеньси такова. Это забранная забором территория, лёсс внутри покрыт плиткой, кирпичами или залит бетоном. Из специальных прорех в покрытии могут торчать деревья. Есть одна (или несколько) построек с красивой крышей, там сидят божества. Обязательно есть сцена — отдельное кирпичное здание без передней стены с помостом, перед ним обычно устроен некий амфитеатр для зрителей. Всегда везде есть хозяйственная постройка в виде длинного безынтересного на вид сарая с несколькими дверями и окнами. Все эти постройки находятся внутри кирпичной стены, а за ней на подходе к храму — сельский туалет с дырами, выстроенный из того же лёссового кирпича или реже из бетона.
В разных храмах все эти здания могут быть разные. И божества — разные, могут быть они в виде раскрашенных статуй из лёсса, а могут — в виде картин на стенах. Редко бывают металлические или каменные божества. Деревянных не видала ни разу. Бывает, что божеств вовсе нет, и здания стоят пустые, хоть и полностью целые, словно заброшенный недострой. Какие-то из помещений бывают заперты, а бывает, что все открыты, даже хозяйственные. Бывает много пыли и мало пыли, бывает, что богам курят ароматические палки и подносят подношения и даже посетители приходят в виде дедушков и бабушков, бывают даже и работники. А бывает, что в храме нет вообще ничего, кроме одного позабытого всеми пыльныого божества. Только валяются на территории прошлогодние пластиковые бутылки — и даже туалеты не засраны.
Я сейчас посчитала: в храмах или в палатках возле храмов мы ночевали восемь раз, а это около трети всех вообще ночёвок похода.
***
Десятки слов в китайском есть для обозначения храма. Есть слово 寺 (сы), которое означает просто какой-то храм. Большие храмы могут называться 观 (гуань, обитель — например 灵云观) или 院 (юань, палаты), или даже 宫 (гун — дворец, например 青羊宫). Монгольские храмы называются 召 (чжао). Женские монастыри — 庵 (ань). Но мелкие сельские храмы это 寺庙 (сымяо). Китайцы в обиходе говорят вообще просто «мяо», и храмы поэтому для нас словно бы мяукают.
— Сымяо, сымяо! Пойдём посмотрим?
— Ага!
Заходим и видим какую-нибудь запылённую золотую Гуаньинь на возвышении в красной накидке за два юаня в окружении парочки других женско-буддийских божеств, перед ней мумифицированное яблоко и резной бронзовый контейнер с пеплом, из которого торчат огрызки курительных палочек.
Д-н подходит к хозпостройке, на которой написано «офис».
— О, а окно открыто, — и Д-н влезает внутрь. — Ох, сколько же тут пыли...
В хозпостройке запылённые лежаки, пластиковый стол, стулья. Хлам, обломки, тряпьё. Початые и брошенные пластиковые бутылки с водой. Пустые пивные. Множество коробок с курительными палочками. Свечи из ячьего жира. Миски для еды или для подношений (пыльные, грязные). Окурки на полу. Горы мусора.
***
— А вон сымява опять! Пойдём смотреть?
— Да! Сымяву мы хотим, сымяве мы рады!
Но двери в храм негостеприимно заперты на замок, и мы перелезаем через кирпичную стену. Часть построек — то ли заброшенный, то ли недообустроенный музей Стены и народных промыслов (например, корзиноплетения) с фотками и скупыми разъяснительными текстами. Одна постройка — храмовая с буддой Майтрейя (таким жирным золотым ушастым добряком) и парочкой бодхисаттв. Видно, что сто лет сюда никто не заходил.
***
— Вон сымява!
— Да где?
— Да вон! Крыша вон!
Это храм Пяти драконов. Маленький, с одной лишь святительной постройкой, и в ней сидят пятеро даосских дородных мужиков в разноцветных одеждах, и каждый подписан: красный дракон, белый дракон, зелёный дракон, чёрный дракон и жёлтый дракон (он в центре, он главный). Это пять легендарных древних императоров Китая. Справа чиновник с кистью видом как человек (труженик небесной канцелярии), слева устрашающий демон с рогами и зелёным ликом, в левой руке у него бутылка водки синего стекла, а в правой — змея. Рядом с храмом разъяснительные тексты, высеченные на плитах чёрного мрамора, из которых должно быть ясно, что построен храм не год назад и не два, а имеет длинную историю. Некоторые имена современных деятелей, имевших отношение к храму, почему-то вымараны с плиты.
Д-н находит рубильник и включает электричество, и мы ставим заряжать телефоны. Он сам прямо у ног пьяного демона устраивается спать на пенке, но а я и Рё всё-таки ставим палатку снаружи. Ни одного человека не приходит ни вечером, ни поутру. Хотя подношения у ног императоров-драконов имеют даже свежеватый вид: яблоки, виноград, преломлённый гранат, юэбины, махуа, зизифусы и, ясное дело, водка.
Я и Рё иногда можем устраивать потешные драки, и устроили тут, перед ликом пяти драконов.
А Д-н: Перестаньте! Прекратите! Не храмохульствуйте!
А мы, ничуть не смущаясь: Да это даосы, им такое нравится.
Это в тот день я узнала, что если император умирает, то про него говорят: оседлал дракона (乘龙).
***
«Сказки Тёмного леса» мы тоже один раз в даосском храме читали — даосам же такое нравится. А в другие разы выходили читать из помещений на улицу. Но даже не потому что полагали, что буддам это чтиво не подобает (что бы им, они же невозмутимы). А потому что внутри храмов акустика с эхом, голос чтеца искажается, и слова без особого напряжения мозгов не получается вовсе разбирать.
***
Другая была маленькая даосская сымява, в которой мы переночевали на следующий день после драконов. Она притулилась прямо к форту Стены, выстроенная как бы углом вокруг него. Там среди прочих божеств был некий бог лекарств (药神, яошэнь). Д-н снова лёг спать внутри, не желая возводить палатку. Но храм этот был среди населённой местности, и китайские дедушки разбудили его примерно в пять утра. Он такой (вежливо): ничего, что я здесь сплю? А дедушки ему (ублажая благовониями лекарственного божка): ничего-ничего, спи-спи. Но Д-н спать уже не смог дальше, до того его обкурили пахучими палочками — мы-то спали в палатке опять, но потом зашли в это помещение, воздуха в нём как будто вовсе не оставалось, а только пахучий дым.
Мы и в других местах потом видели святилища бога лекарств, и везде его китайцы чтут, приносят приношения и воскуряют воскурения. Нужное он, видимо, для старушков божество.
***
В другом храме (позабыла я, какому божеству) лежали как подношения несколько крупных засушенных баоцзы, внешние слои теста потрескались и отвалились, как старая штукатурка, и частично проглядывала внутри мумифицированная начинка.
А в самом первом («Казимировском») сельском храме, где мы ночевали, поднесли мы и сами горсть овсянки тамошнему Гуаньюю. Я бы предполжила, что Гуаньюй — военный генерал — не рад бы был овсянке, но китайцы подносили ему зизифусы, яблоки и юэбины, так чем же овсянка хуже?
***
Был и храмик вовсе вырубленный в Стене (в форте) наподобие яодуна, только с порталом вычурно-разноцветным.
***
Было малюсенькое святилище на лёссовой скале у дороги, возвышавшееся над трассой метров на пять-шесть. Вырубленная маленькая комната в лёссе с нанесёнными на стены поверх штукатурки божественными изображениями. Мы вообще-то тогда стопили в посёлок Тавань, и когда очередная машина ехала в нашу сторону, я как раз вышла из храмика этого и стала прямо с вершины с гордым удовольствием подавать ей автостопные знаки.
Китаец, который нас потом подвёз, сказал, что в этой местности таких святилищ много, и он в некоторые даже заходил, но не в это.
***
Несколько видели и недостроев. Один — где вместо сцены квадратная поляна, выложенная зелёной сеткой, и кучи кирпичей вокруг. Другой — который снаружи целый, а внутри малярные китайцы всё в зелёный и синий раскрашивали прямо при нас. Ещё бывали такие, где все постройки готовы, но не все заселены богами, а некоторые стоят пустые, с пустыми алтарями.
***
А в посёлке Тавань была огромная высоченная старая пагода из обожжённого лёссового кирпича, но полностью пустая. Раньше это было святилище, возможно, как в Хэншане, но в наши дни там не было ничего. Только закопчённые стены с не совсем слезшей тёмной штукатуркой, на стенах — буддийского вида изображения с продырявленными глазами, вероятно, пострадавшие от культурной революции. И современные самопально выцарапанные наскальные надписи с именами и датами от посетителей (это как везде). Башня была огорожена металлопрофильным забором от проникающих внутрь, но все (и китайцы тоже) туда ходили по народной тропе в обход. При нас оттуда вылез какой-то пастушеский старичок.
***
Был и удивительный туристический пещерный храм в Юйлине в природном парке под названием Хуншися (红石峡 — «красный каньон?»). Там в окаменелом песчанике прорублены крупные пещеры, много, и почти во всех устроены храмы. Судя по потолку изначально все храмы были даосские, потому что там или нанесены триграммы, или были когда-то нанесены, а затем неряшливо сколоты. Но был там и удивительный «храм трёх религий» — сидели рядом в нём Будда, Конфуций и Лаоцзы. Но в основном всё-таки божества там буддийские: бодхисаттвы, ученики Будды, разные перерождения будды, даже сам Сиддхартха в каком-то храме сидел, хотя его в Китае почитай что и не встретишь. И всё это устроено над пропастью с классной бурноватой рекой, которая выше по течению выливается из водохранилища. Красивое и впечатляющее место — и это прямо в городской черте всё того же необычного и хорошего города Юйлинь.
***
— Вон сымява!
— Да где?
— Да вон!
— Пойдём?
— Ну давайте. Пойдём.
***
— Сымява! Видите?
— Пойдём?
— Да ну... Что там смотреть-то.
***
Но выше — это полушутка: просто у Д-на к тому времени уже палец болел на ноге.
Из последнего самого храма Д-н провёл «стрим» для екатеринбургских школьников, изучающих китайский язык. Рассказал им, офигевшим, не скрываясь, про поход, Стену, китайцев, автостоп, про то, как просится на вписки к крестьянам. И продемонстрировал женских золотокожих божеств, которые восседали в том храме на алтаре.
***
Вот какой Д-н человек, вот. Его можно как даосского бога обожествить и поставить ему сельскую статую в какой-нибудь маленькой стеновой сымяве и назвать: Дэдао, белый дьявол. И атрибуты: туристические походные палки, рюкзак, газовая горелка и распухший гипертрофированный мизинец левой стопы с огромной мозолью.

@темы: Китай, поездки, религия, китайское, Стена